Генри Ким - Девушка в розовом платье

– Выйдешь за меня?

– Да, – спокойно ответила она, сведя к переносице брови. – Скажешь, когда вернуть, если что.

Они ритмично пожали плечами, засмеялись, поцеловались и продолжили грызть сушки.

Водитель, огромных размеров темнокожая женщина, вросшая в кресло, ибо я ни разу за тысячи поездок не видел, чтобы она с него вставала, всегда ругалась на их громкие разговоры.

– Дайте же мне, наконец, послушать Queen! – заорала она неделю назад на весь салон – Эта песня играет один раз в день!

Сегодня же всё было спокойно. Пассажиры мирно сопели сонными носами, покачиваясь в креслах под Bohemian Rhapsody. Рядом со мной сидела девочка с косичками и сосала карандаш. На коленях у неё лежал портфель, а на портфеле разноцветная тетрадь с вкладышами и торчащими стикерами. Девочка задумчиво глядела в пыльный люк в крыше автобуса и что-то записывала в свою тетрадь. Минуты три я пытался аккуратно подглядеть, что она записывает, но, в конце концов, сдался.

– Скажи, пожалуйста, а что ты такое записываешь?

Девочка, ничуть не удивившись, перевела на меня взгляд и ответила:

– Кристина дала мне задание заполнить анкету. Вот тут, смотрите, дядя Адам, задание сложное: НАПИШЫ ДЛЯ ДУШЫ ДВАДЦАТЬ ТЁПЛЫХ ВЕЩЕЙ.

И протянула мне тетрадь. Я удивлённо посмотрел на девочку.

– Откуда ты меня знаешь?

– Мне папа сказал, как Вас зовут. Он Вам мебель в грузовике привозил, и Вы ему пирог дали. Мы его ели дома. С апельсином.

– У тебя фамилия Конюхова? Даша?

– Да.

– Как приятно познакомиться, – пожал ей ручку, которая была не толще пучка соломы. – Мне тот пирог, хм, ну, соседка приготовила, а у меня аллергия на апельсин. Так, что тут у тебя в тетради.

Я рассмотрел задание. Под НАПИШЫ ДЛЯ ДУШЫ ДВАДЦАТЬ ТЁПЛЫХ ВЕЩЕЙ уже были:

Шоколад. Шоколадное печение. Какао. Толстый свитер.

– Я мало написала, – пожаловалась девочка. – Это сложно.

– Хочешь, я помогу? – улыбнулся я.

Она обрадовалась.

– Да.

– Тогда пиши. Мамины руки.

– О, это хорошо!

– Свежий хлеб с молоком.

– Вкуснятина.

– Скамейка в парке весной. Яблочный пирог. Мурчание кошки.

– Как у Вас хорошо получается!

Я уже вышел из автобуса, уже шёл в направлении к гриль-бару, а в голове продолжали вспыхивать слова. Отцовские часы. Морщины. Старые рисунки. Ключи от первой машины. Первый дневник. Молочные зубы. Детская улыбка.

Вещи, которых мне не хватает. Несложно продолжать вспоминать, когда на тарелках к столу ничего не подаётся. Остаётся только смотреть на сытого собеседника напротив, и облизываться. Этим я и собирался сейчас заняться.

Только девушка неровной поступью может разрушить всю твою жизнь. Женщины уже научены горьким опытом других.

Я понял это сразу же, как только она вошла.

– В кафе, ресторан, театр, кино, – молил я, глазами отображая просьбу, прерывающимся дыханием – волнение, вмиг налившимися кровью щеками – желание, – куда угодно, давай сходим куда угодно. Лишь увидев её, я возжелал её всем своим существом, везде, всегда и навсегда, захотел её всю во все времена и сразу. Как морковь перед носом осла, как зеркало перед лицом аборигена, передо мной предстала Девушка в розовом платье.

Честно говоря, я ничего не понимал ни в любви, ни в отношениях, ни в свиданиях. Без обучения и опыта работы тяжело найти руки, которые к тебе потянутся. Проще вспархивать с чьих-то ладоней, которые тебя ещё и слегка подтолкнут. И даже если руки потянутся к тебе навстречу, ты, скорее всего, делаешь всё неправильно и злишься на самого себя. Проще даже утекать сквозь пальцы.

Но она протянула руку и взялась за ручку двери. Она согласилась и подготовилась, как следует. Ненавязчивая, лёгкая, подчёркивающая хорошенькие бровки, губки, глаза, щёки, шею, выставляя всё её лицо и руки в выгодном свете. Собранные в приятно-пахнущую причёску волосы двумя каштановыми локонами спускались к плечам, и родным, маминым цветом дурманили разум. Аккуратные, маленькие напудренные ручки с недлинными однотонными ногтями, нежные розовые туфли и потрясающее розовое платье с волнистыми оборками и крупным цветком на груди. Сейчас оно казалось мне восхитительным. Вместе с воздухом она впорхнула в помещение, и я поднялся, чтобы встретить её.