(FicFest) , (Нимуэ Тереза) - Венец Ариадны (СИ)

по сей день. И стала уважительнее относиться к бабуле, впитывая её рассказы, слушая её поговорки.

Но в тот раз она приехала не просто так…

– Я больше так не могу, бабуль. Не могу. Я люблю его, но это выматывает меня. Мне кажется это всё ложь, всё напускное…

Ариадна долго ходила вокруг да около, пока бабка не посадила её за стол и не заставила рассказать всё, как есть.

И Ариадна сдалась.

И рассказала…

Всё завертелось на третьем курсе. Он следил за студентами на студенческой вечеринке по случаю Хеллоуина, она – немного перебрала со спиртным. И, подначиваемая своими сокурсниками, на спор, подошла к профессору и оставила на его рубашке смачный след от красной губной помады прямо на глазах у веселящейся толпы. Половина зала завыла, половина отсалютовала ей стаканчиками, а профессор… Он молча окинул её своими пронзительными серыми глазами взял за ухо и выволок из зала под всё то же улюлюканье толпы. По факту ей грозило бы отчисление. За неподобающее поведение. Но был уже конец вечеринки. Большая часть была сильно пьяна, и на утро даже не вспомнила, в чём было дело. А профессор…

Едва выйдя из зала, он отпустил её ухо и усмехнулся, глядя на неё сверху вниз.

– Ну, и стоило так позориться из-за дурацкого спора, который из года в год один и тот же? Если ты даже не в состоянии была дотянуться до моего лица?

– С чего вы взяли, что я хотела дотянуться до лица? – Ада, насупившись, растирала ноющее ухо.

– Ну как же… Вы же каждый год подначиваете проигравшего сделать именно это. Только жертвы меняются или я или Мария. В зависимости от того, кто проиграл спор парень или девушка.

– Пффф, – фыркнула Ада, – в этом году мы стали оригинальней.

– Это как? – он сложил руки на груди и внимательно на неё посмотрел.

– Целью было не ваше лицо. Целью была – ваша рубашка. Чтобы когда вы пришли домой, Мария устроила вам выволочку.

Он расхохотался, осматривая её с ног до головы и понимая, что она не шутит.

– Что? – она обиженно на него посмотрела. – Ещё скажите, что вы тайно не живёте вместе. Все про это знают, можете уже не скрываться.

Выпитая текила совершенно лишала Аду всех тормозов и чувства самосохранения. Где-то на задворках сознания билась мысль, что завтра утро будет очень болезненным. И не только из-за текилы. Но ещё и из-за её наглости. Но сейчас – море ей было по колено.

– Придется рассказать Марии вашу шутку. Боюсь, что Анатомия в этом году для вас всех станет адски сложной дисциплиной.

– Пфф, это мелочно. Гнобить всех из-за шалости одного.

– В таком случае, придется «загнобить», как вы выразились, того, кто организовал шалость.

– И кого?

– Вас, Ариадна.

– Только попробуйте! Я буду жаловаться. Прессинг людей преследуется по закону!

– По какому?

– Конституционному! – еле выговорила Ариадна, нагло глядя в серые глаза профессора Философии.

– Тогда по общечеловеческому закону, вам следует исправить то, что вы натворили.

– Это как?

– Руками, Ариадна. И мылом. Если конечно, ваша химическая помада не пропитала мою кожу…

Отстирыванием рубашки дело не ограничилось. Казалось, в тот день в коридоре университета что-то произошло. Они иначе посмотрели друг на друга. Всё закрутилось со страшной скоростью. Они умело заметали следы. До конца обучения никто ни о чём так и не догадался. А когда их курс разошелся по специализациям дальше, всем было уже наплевать на то, кто с кем спит. И где. И как. То, что началось как «приключение под текилой на одну ночь», затянулось, плавно перебравшись в «долгие отношения».

Они провели вместе пять лет. Как один день. Между ними всё всегда было на грани. Пока они были в обществе – всё было на удивление ровно и гладко. Красиво. Со стороны. Всё как у людей. Но стоило двери спальни захлопнуться…

Они были одержимы. До боли. До одури. Друг другом. Когда поцелуй ранил до крови, а близость могла причинить боль. Они словно припадали к источнику, из которого хотели напиться, но страсть не утолялась. С каждым разом она становилась всё сильнее и сильнее. И ей бы радоваться. Её подруги о подобном лишь мечтательно вздыхали,

--">