(Valine) - Его по праву (СИ)

========== Часть 1 ==========

Нуала стояла полностью нагая перед высоким зеркалом, устремив отрешённый взгляд на своё отражение и чуть ссутулившись. Вокруг неё суетились, беспрестанно щебеча и восторженно вздыхая, служанки, нанося церемониальные узоры на алебастровое тело, усеянное бугристыми шрамами и свежими, едва затянувшимися порезами. Пальцы служанок, погружаясь на мгновения в краску, касались нежно шеи, груди, живота, рук, ног и даже лица принцессы, оставляя на коже причудливый рисунок. Специальная краска болезненно обжигала тело и горчила язык, однако Нуала ни одной эмоцией не показывала, насколько ей неприятно терпеть эту пытку.

Служанки беззастенчиво трогали её, оставляя витиеватые узоры везде, куда только могли дотянуться их пальцы. Нуала чувствовала себя унизительно: ощущать, как чужие руки настойчиво касаются внутренней стороны бёдер и низа живота, обжигая въедающейся в кожу краской, было неприятно, больно, противно. Пару раз принцессе даже показалось, что если это продолжится, то её попросту стошнит. Но, к счастью для Нуалы, ритуал был закончен.

По-девичьи худое тело полностью покрывал церемониальный узор, состоящий из переплетения красных, чёрных и золотых линий. Каждый сантиметр кожи болезненно горел, вызывая непрошеные слёзы на глазах, вынуждая с силой впиваться ногтями в ладони, только бы отвлечь себя от обжигающе-острого ощущения, кинжалами пронзающего кожу.

Боль прошла лишь немного к концу приготовления… Но тело, как и лицо, горело, словно от ожогов. И лишь прикосновения нежного и прохладного шёлка приносили успокоение, вынуждая Нуалу блаженно прикрывать глаза, размыкая губы, пробегая кончиком языка по потрескавшейся чёрной краске. Она чувствовала неприятный горький вкус краски, ощущала густой и едкий запах, что проникал в нос, вызывая головокружение, и пыталась устоять на чуть подрагивающих ногах.

Ей было страшно, очень страшно. Ей было дурно, неприятно, больно… Вся эта церемония казалась Нуале унизительной и ужасной. Но отказаться и прервать её она не могла, не имела права. Брат не потерпел бы ослушания вновь, не простил бы нового протеста, не позволил бы ей поступить по-своему, оспорив его власть.

Времена, когда он угождал ей, исполняя каждую прихоть, прошли, канули в неизвестность. Теперь, когда Нуада получил власть над Золотой армией, он не позволял сестре принимать решения: слишком часто она обманывала его, слишком часто противилась и рисковала их жизнями, наивно полагая, что сможет найти понимание у тех, кто загнал их в грязные и сырые ямы. Нуада получил безграничную власть не только над бессмертными полками, но и над сестрой. И терять её он был не намерен.

Поэтому и принудил Нуалу пойти на этот брак, буквально поставив её перед фактом. Нуада не просил, не умолял и не предлагал — он брал. Сестра была обещана ему королём Балором многие столетия назад, когда они оба были ещё совсем юными. Тогда Нуада не придал значения обещанию отца: тогда он был ещё слишком юн, беззаботен, чист, тогда его голову занимали совершенно иные мысли. Как и все его ровесники, принц увлекался воинским искусством, поединками и кровавыми битвами, и ему не было дела до молодых эльфийских дев, окружавших его со всех сторон. Даже сестру он воспринимал как самого близкого друга и неотъемлемую часть себя, но не как женщину.

Но годы шли, и принц мужал, превращаясь из вспыльчивого, мечтательного и дерзкого юнца в хладнокровного и искусного воина, не знающего поражения в бою. Придворные эльфийки стали смотреть на него иначе — с любопытством, интересом и желанием. Тонкость и нескладность юношеской фигуры сменилась гордой королевской статью, тело, что когда-то было слабым и даже хрупким, стало сильным, гибким, рельефным, а наивный и мечтательный взор преисполнился холодной сталью и жгучим пламенем. Нуада был прекрасен, и многие девушки-фейри с враждебностью и завистью поглядывали в сторону его сестры, удивляясь, как же повезло ей — этой нескладной и некрасивой эльфийке, единственным преимуществом которой было королевское происхождение.

Нуалу ненавидели, ей завидовали, её не воспринимали всерьёз, находя непривлекательной, неказистой, тощей, невзрачной и пустой. Однако сам Нуада разглядел в сестре нечто поистине удивительное, прекрасное, светлое, не очернённое ни грязью, ни грехом, ни

--">