Анастасия Руссет (Russet) - Сказка - ложь... (СИ)

здоровье или болезнь не будут мне в этом помехой.

Да будем мы вместе до самой смерти!

Расплакалась матушка, а батюшка хоть её и утешает, да и сам украдкой улыбается грустно. Кощеичи смотрят масляно, как коты довольные. А Берендей с дворней платочки достали и сморкаются – рядом послы заграничные, рукавом нос утирать ни-ни! Изворотись как хош, а державу не позорь!

Вот и жена я Ванина…

Как собирался честной народ на царский пир, женитьбу царевичей праздновать! Столы, снедью заваленные, аж всю площадь заполонили. Вино да пиво рекою текло! Пряников да бубликов маковых видимо-невидимо! А в царском тереме свой стол, не для люда простого – для гостей царских!

Родственники царские, новые, в тереме разместились. Вино-пиво пьют, лебедями жареными закусывают. Во главе стола Царь-батюшка восседает, рядом с собою сынков с женами рассадил, на Василису любуется, очей отвести не может. Да и не он один – все гости да новая родня на жену Ивана-царевича глядят – не нарадуются. Вот только царевен заморских да новоиспеченных невесток царских что-то пучит… от злости, видимо!

Ох, хороша Василиса! Кудри белые по спине так и вьются, до земли спускаются. Глаза синие, смешливые, словно звезды на лике самой Лады. Улыбка как белые перлы меж устами красными. Сам Иван на жену глядит, будто на чудо. Ручки белые ей целует, кусок повкуснее на тарелку кладет.

Родители Василисы сразу после венчания уехали, а вот братья-близняшки остались и теперь тихо посмеивались, смущая красных девиц до ярко-бордового цвета. Время от времени от них доносились обрывки фраз: «чего Василиса отмочит…» или «Ваню сейчас спасать, или потом просто закопаем, что останется…?», ставящие в тупик многомудрых бояр. Впрочем, к середине пира девицы перестали особо смущаться и успешно попытались соблазнить красных молодцев, отвлекая их от обсуждений сестры и нового родственника.

Сижу я довольная, но умаялась – мочи нет.

Ванятка рядом улыбкой белозубой сияет, смотрит гордо, волосы мои украдкой гладит. Братья его зыркают злобно, на меня облизываются, а на жен своих поглядывают с опаской. Ух, ироды… Царевны новоиспеченные тоже глаз с меня не сводят, все деяния мои повторяют, даже захотелось мне проучить кривляк, чтоб неповадно было. Царь-батюшка рядом околачивается, бояре тоже, от послов заморских вообще спасу нет. Хорошо, что кощеичи на красных девок отвлеклись, а то б замучили, скалозубы.

– Вань, налей мне в кубок воды колодезной.

Не прекословит муж мой любимый, делает, как прошу. Ох, и понравится мне замужем, чувствую.

Отпила я немного, остаток в рукав вылила. Да не просто так, а с заклинанием, что учила меня русалка-красавица. Сложный он, язык народа подводного, да красивый как песня. В другой рукав перья да косточки лебединые ссыпала, гостями по всему столу раскиданные. И волошбы добавила воздушной, как учили меня птицы перелетные да крылатая Алконост[16]. Свояченицы мои новоиспеченные переглянулись да и повторили, что я делала… Ну и сами виноваты.

Иван смотрит на деяния мои странные, а в очах улыбка. Что делаю – знать не знает, но верит. Как не любить царевича?

Заиграли гусли-самогуды, запела дудочка-краса, вышла я, раскрасавица, на середину горницы – ручками всплеснула, ножкой топнула и пальчиком тонким мужа маню-призываю. Ванятка очами сверкнул да пошел ко мне. Плавно пошел, по-кошачьи, словно дядька мой, Велес, оборотнем прозванный. Повернулся на носках и глянул мне в глаза – тут-то я и пропала окончательно в этих колдовских омутах…

Ох, и краса Василиса – глаз не нарадуется. Долгий волос снежный, глаза серебряные в пол лица, стан как у березки гибкой, груди как яблочки наливные. А уж движется, как пава! Иван-царевич с ней рядом словно зверь заморский, тигром называемый. Горят очи у обоих, нежность так и плещется, даже трудно рядом устоять. А уж как стали танцевать молодые, так гости и ахнули.

Мягкие движения у царевича, плавные. Не танцует он – живет. Мелькает коса огненная и зелень глаз, пальцы тонкие гладят воздух возле молодой супруги… а она и довольна. Вьется вокруг как цвет-огонек, улыбкой сладкой так и манит. Даже гости очарованы дочкой кощеевой, куда уж Ивану от нее глаз отвесть…

Всплеснула жена молодая рукой белой –

--">