(cherry cobbler) - Драконьи дары (СИ)

комнату также, как ушла к Алисенте — через тайный проход. Срывает с себя пахнущую вином одежду и бросает в камин, ныряя в приготовленную бадью. Аромат масел окутывает её с ног до головы, она трёт кожу до красноты и смотрит на догорающие остатки зелёного платья.

Рейнира сдерживает безумный смех. Она убила эту суку.

Она сжимает бортик бадьи до побелевших костяшек, сбрасывает пьяный восторг и поющие в крови удовлетворение. Это только отсрочка, пока Хайтауэр не найдет замену. Поэтому ей нельзя расслабляться.

Её будят крики за дверью. Рейнира готовится играть.

Она рыдает, обнимая отца и пряча лицо у него плече. Рейнира бередит каждый шрам на сердце, запуская пальцы в едва закрывшиеся раны. Каждая слезинка — это часть спектакля, это напоминание о том, что она ещё должна сделать, за что они должны заплатить.

Рейнира скорбит, как близкая подруга, как добрая принцесса. Она так убита горем, что стремится сбежать от него в небо. Отец ничего не говорит о долгих и частых полётах на Сиракс, только качает головой, что девочке нужно время.

Сиракс прекрасна, под лучами солнца она сияет ярче любой звезды. Рейнира позволяет себе минутную слабость и любуется ею. Продолжение её души, самый надежный и верный друг. Она чувствует её нетерпение через связь, понимает, как одиноко в небе без наездника. Но пока Сиракс парит высоко в небесах, Рейнира может быть где угодно.

Рейнира тщательно и долго ищет ювелира, который выполнит для неё очень важный заказ. Эскиз нового перстня лежит у неё в кармане и жжёт бедро. Для кольца нужен достойный камень, правильная огранка и один особый ингредиент, который может достать Мисария, но не юная принцесса.

Шлюху приходится обхаживать точно благородную даму. Золото, упоминание имени Деймона, драгоценности. Рейнире приходится вспомнить, где хранилось всё, что дорогой дядя привозил ей из путешествий. Наглое лицо суки не способствует спокойствию, наполненный телами и вонью бордель раздражает ещё больше. Рейнира стискивает зубы и заталкивает рык обратно в глотку.

Мисария видит в ней всё ещё девочку, несмотря на необычный заказ. Может считает её ревнивой зверушкой, которой отказал какой-то рыцарь. Шлюха крутит ей, дразнит и вытаскивает деньги. И Рейнира ей это позволяет.

Потому что драконы умеют ждать, а ещё сами выбирать себе наказание.

Они встречаются на каменном берегу. Мисария сходит с лодки, Рейнира поднимается с валуна, на котором сидела. Маленькая девочка, с маленькими ладошками, которая с благоволением принимает крошечный коробок с ядом. Слёзы Лиса{?}[Мышьяк]. Много и не надо.

Подозрения, что раньше просто копошились в Мисарии, превращаются в горящие, сигнальные огни. Всё в ней буквально кричит о необходимости отступления, вдоль позвоночника бежит дрожь, потому что в глазах юной наследницы нет ни ревности, ни подросткового бунта, только — обещание ада.

Кровь и огонь. Как у Деймона…

Перед ней дракон, который с самого начала собирался её съесть. Мисария не успевает дёрнуться: кинжал входит ей под рёбра. Она широко раскрывает глаза, задыхаясь и поражённо смотря на Рейниру.

Принцесса не отводит взгляда. Смотрит, смотрит, чувствуя, как по руками бежит горячая, свежая кровь и видит себя, и убивает себя, и наказывает себя. За то, что поверила. За то, что хоть на секунду поверила этой суке и усомнилась в муже. Это её ошибка. Ещё одна в списке многих. И её наказание.

Рейнира будет гореть в пекле. Она примет его огонь, когда придёт время.

Тело Мисарии валится на камни безвольной куклой. Она дёргается, бьётся в конвульсиях, силясь сделать вдох. В её глазах ужас застыл вместе с шоком и неверием. Рейнире её почти жаль: просто лишний свидетель. Она позволяет маске стечь с её лица и ухмыльнуться. Всего на пару мгновений, но она словно расправляет крылья.

Кровь драконов поёт. Кровь добычи заливает камни и стекает с рук.

Сиракс приходит на этот зов и запах. Выныривает из-за скал. Камни перекатываются, стучат и скрипят под её движениями, а в воздух вздымаются клубы песка и пыли. Рейнира даже не морщится.

— Дракарис, — звучит певучей трелью, оно перекатывается на языке, как самое изысканное вино, отдаётся сталью, как поцелуи с валирийской кровью на губах.

--">