(cherry cobbler) - Поющие в терновнике (СИ)

Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет её кинуться на остриё и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает её сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поёт, поёт до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвётся дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И всё равно грудью на тернии. Так будет всегда.

Колин Маккалоу. «Поющие в терновнике»

«Надеюсь, ты не думал, что я скажу моей девочке полагаться на брюзгу и труса, а не укажу на чёрный ход?», — таковы были слова матери, оставленные ему в записке за картиной. Эта женщина всегда знала, насколько он любопытен и любила лишний раз щёлкнуть его по носу. А ещё она не лезла за словом в карман и была оскорбительно честна в своих характеристиках. Энола, судя по всему, пошла этим в неё.

Энола Холмс. Его младшая сестра. В памяти осталось не так много воспоминаний о ней. Шерлок помнил, как она играла, будучи ребенком, таскалась с этой игрушкой по всему дому и — ничего не изменилось — игнорировала причитания Майкрофта о манерах и поведение. Но больше он вспомнить не мог. Шерлок был старше Энолы на двадцать лет и очень быстро покинул поместье.

За все эти годы его почему-то не посещала мысль навестить родных. Письма матери сквозили ложью, потому что не были на неё похожи. Гувернантка? Материалы для вышивания? Вторая ванна? О какая ложь. Его мать была птицей, годами сидевшей в клетке под жестким присмотром, и стоило ей вырваться — возвращаться туда она уже не собиралась. Он часто задавался вопросом, что же его отец в ней нашёл. И всё же, Шерлок тоже почему-то ни разу не указал Майкрофту на обман. Было ли это желанием позволить матери жить своей жизнью или он просто был трусом, который не хотел влезать в семейный конфликт? У матери наверняка был ёмкий ответ на этот вопрос.

Энола осталась в его памяти маленьким, пухлощеким ребенком, чей облик он не мог связать с юной девушкой, встреченной на вокзале. С несуразной прической, без шляпки, и она явно плохо каталась на велосипеде, судя по следам от земли на лице и одежде. Шерлок не мог сдержать улыбки: меньшего он и не ожидал.

Энола была просто невероятной. И Шерлок должен был чувствовать стыд за то, что произошло дальше. По крайней мере взгляд матери, полный укора, преследовал его до самого Лондона.

Энола просила его о помощи, пыталась достучаться, практически молила, разочаровавшись в другом брате, — Шерлок не мог отвести взгляда от тонкой шеи и лица, обрамленного кудрявыми волосами. У Энолы была надежда в глазах и неугасаемое пламя — готовность не сдаваться. Тварь, что бродила внутри Шерлока, вскинулась на это, как акула, почуявшая кровь, поэтому он решил запереть на замок всё, что было связано с Энолой. В том числе и саму девушку. В конце концов, дополнительное образование ещё никому не вредило. Оно бы открыло для Энолы новые возможности (в том числе в маскировке).

Оглядываясь назад и вспоминая проигнорированный красный след на щеке, Шерлок думал, что мать была права в своей характеристике. В его равнодушии не было чести, только предательство. Не было ничего удивительного в том, что после Энола стала смотреть на него иначе. Будто больше не доверяла. Она пришла к нему с открытым сердцем, а уходя закрылась на замок. Шерлок был её героем — реальность же ошпарила разочарованием и обидой.

Ложась спать, он допускал мысль, что Энола сбежит. Но и в этот раз почему-то не сделал ничего сам и не предупредил Майкрофта. Возможно… скорей всего, дело было в том, что он не мог перестать думать об аккуратных, красивых и крепких руках. Не такие руки должны были быть у юной девушки. Покрытые мозолями, с хваткой, в которой чувствовались годы тренировок. И всё же, Шерлок не мог перестать о них думать.

Карикатура утром вызвала у него лишь улыбку, но он снова почувствовал, как тварь внутри зашевелилась и хищно втянула воздух, словно желая взять след. Энола сбежала, переоделась в мальчишку, потом спрыгнула с поезда с юным виконтом Тьюксбери и наверняка отправилась в Лондон. Всё в духе их матери. Она определенно была её плотью и кровью.

Всё, что связывало его с этим домом, с прошлым, напоминало о том, что он её бросил. Шерлок старался отгородиться от этого, но смотря в ретроспективе, понимал, что его

--">