Анастасия Александровна Енодина - Нежданное Рождество

Он замолк, уставившись на дорогу. К нам ехала машина.

От бабы Шуры, которая готовит снадобья, должна была приехать потрёпанная машина отечественного автозавода, но к нам подрулила приличная иномарка.

Я начала подозревать, что это не за мной, но из машины вышел мужчина средних лет, широко улыбнулся и сказал:

– О, Катерина и Сева!

А потом порылся в карманах и протянул нам две мандаринки.

Я растерянно посмотрела на парня. Тот бодро подошёл и пожал руку Анатолию, а потом взял у него фрукты и протянул одну мандаринку мне. Было видно, что эти двое знакомы давно, и я невольно разулыбалась от того, как тепло они встретились. И мандарины эти… Казалось, я ощущала их запах, даже не поднося к носу. Запах предпраздничных дней, запах Нового Года. вроде бы можно есть этот фрукт в любое время года, но лучше всего он сочетается с морозным воздухом и с ароматом хвои… Или с глинтвейном.

– Толя, – приветливо представился мне мужчина. – Так, надо сразу позвонить твоей матери, что я тебя встретил! – и он принялся набирать номер. – Оля? Ага, встретились! Да-да… Ага, завтра днём поезд обратно, я подвезу. Конечно. Ага. Да брось. Да не за что! Ладно, давай, некогда тут! – он убрал телефон и пригласил нас в машину.

Там пахло хвоёй, словно перед тем, как встретить нас, Анатолий возил на продажу живые ёлки. Конечно, это пах ароматизатор, но мне казалось, что я в такой глуши, что здесь не может в машине пахнуть ароматизатором, здесь скорее положат в салон древесные смоляные спилы для запаха.

Я сильно заблуждалась тогда, полагая, что это захолустье.

Сперва мы ехали по вполне оживлённой дороге через лес, а потом свернули на какую-то узкую дорожку, где две машины разъехались бы с трудом.

– Так дорогу и не расширили, – заметил Сева, сидящий на пассажирском рядом со мной и глядящий в своё окно.

– Да не, расширили, – отозвался Анатолий. – Зимой просто на ширину грейдера чистят, так и выходит так.

Но нам никто не встретился по пути. Ни встречки, ни попутки… И от этого мне чудилось, что сейчас мы въедем в какую-нибудь деревеньку с покосившимися домиками, где старушка-знахарка вручит мне кусок ягеля.

В тот момент меня неожиданно посетила странная мысль: интересно, почему бабу Шуру мы называли бабой, а Анатолия – Анатолием? Наверно, потому, что женщина приходилась нам роднёй, и кто-то однажды вычислил, в каком колене она нам бабка… Ох уж эта генеалогия! Никогда не любила!

Но когда мы въехали в посёлок, я просто потеряла дар речи: здесь было мало того, что потрясающе красиво, так ещё и дома стояли роскошные. Новые, интересной архитектуры, со стеклопакетами и… с таким чудесным новогодним убранством, что мне показалось, будто мы въехали в сказочную страну, спрятанную за заснеженным лесом.

Я смотрела вокруг, провожая взглядом особенно красиво подсвеченные дома и дворы с наряженными ёлками. Одну я заметила в Севином окне и смотрела на неё, пока она не скрылась из вида.

И тогда я поймала на себе изучающий взгляд парня. О, ужас! Он всё это время смотрел на меня! Следил за реакцией – ведь сам он явно знал, куда мы едем, и предвидел, что это восхитит меня.

Я действительно никогда не видела ничего подобного. Центр Питера под Новый Год тоже напоминал сказку, но лишь напоминал. Здесь же она была настоящей: эти небольшие аккуратные домики, современные, но прекрасные, и природа – множество деревьев, укутанных снегом и какая-то искренность…

Это всё было не для кого-то чужого, а для самих жителей этого маленького мирка. Они создали свою сказку сами. Эти огни и украшения не являлись рекламой и не пытались развести узревшего их на деньги – здесь царила атмосфера праздника в чистом виде, и мне хотелось выйти из машины и пойти дальше пешком, чтобы вдохнуть этот воздух и прочувствовать настроение этого посёлка.

– Почему тут так? – спросила я негромко у Севы, раз уж он всё равно смотрел на меня.

Парень пожал плечами, но попытался объяснить:

– Так вышло, что предки всех, живущих здесь – финны. Считай, это маленькая местная Финляндия. – Я посмотрела так изумлённо, что парень рассмеялся: – Ты не помнишь историю? Это были финские земли. Часть людей в итоге осталась здесь жить. Вынужденно, конечно, но…

– Мама