Лесли-Энн Джонс - Queen. Фредди Меркьюри. Биография

домохозяек после того, как признался (неведомо, насколько чистосердечно), что предпочитает сексу чашечку чая.

Той ночью в Blanc Gigi Фредди оглядывался по сторонам, страдальчески подняв брови и бормоча «закурить, закурить бы» своим характерно негромким голосом со слегка манерной интонацией. Меня снова поразило несоответствие его царственной манеры держаться на сцене кроткому, почти беспомощному поведению за ее пределами. Позже этим вечером я своими ушами слышала, как он по-детски запищал «пи-пи», и зачарованно наблюдала, как один из приятелей отвел Фредди в уборную. В том момент Фредди покорил меня окончательно. Мне захотелось забрать его домой, купать его в ванне, попросить маму приготовить нам на ужин жаркое. Впрочем, обдумав ситуацию позже, я поняла, что дело было вовсе не в беспомощности всемогущей рок-звезды. Просто в том мужском туалете ему бы правда проходу не дали.

Роджер Тавернер, тот самый парень из Express, мигом предложил Фредди красные «Marlboro». Тот принял их, чуть поморщившись, — он предпочитал «Silk Cut». Мы не утомляли его своим вниманием, возможно, именно поэтому Фредди вернулся за еще одной сигаретой. Он спросил, где мы остановились. Мы дали единственно правильный ответ — Montreaux Palace, самая шикарная гостиница города. Фредди, естественно, тоже жил там, занимая президентские апартаменты. Ему и Queen принадлежала Mountain — единственная звукозаписывающая студия на этом живописном швейцарском курорте. Ее техническое оснащение в то время не имело себе равных в Европе.

Через час с небольшим Фредди сказал:

— Конечно, вы прекрасно знаете, кто я такой, — вспышка узнавания мелькнула в его черных глазах.

Ну что, знаем, конечно. Ради него мы и явились сюда. Уже несколько рюмок водки с тоником назад мы представились, отступать было поздно. Впрочем, в эти дни в городе проходило вручении Rose D’Or — престижной в 80-х премии, находившейся тогда на самом взлете. Церемония включала в себя рок-концерт — вполне подходящее алиби для музыкальных журналистов, оказавшихся в городе.

Мы зря боялись, что Фредди не захочет, чтобы британские репортеры доставали его и в Швейцарии, — он сам настоял на общении. Его слова так часто искажали и перевирали в прессе, что он доверял только немногим из нас. Среди них был Дэвид Вигг — редактор отдела шоу-бизнеса в Daily Express. Он тоже находился тогда в Монтре; все связанные с Фредди сенсации обычно доставались ему.

Мы сошлись близко, слишком близко. Шансов на официальное интервью не оставалось. Рано или поздно наступит утро, и Фредди начнет подозревать в нас очередных лазутчиков желтой прессы. Не он, так его менеджеры. Мы зашли слишком далеко — пробрались в его тайное логово, где он чувствовал себя в безопасности, и навязали свое приятельство. Тут он не играл недосягаемую рок-звезду, а был самим собой.

— Именно поэтому я так люблю это место, — объяснял он, — всего два часа лету от Лондона и наконец можно выдохнуть и расслабиться. Сочинять песни и записывать их, просто гулять по улице. Это именно то, что мне нужно на ближайшие несколько лет.

Мы посочувствовали, насколько смогли, боли, которую несет с собой слава. Старались держать себя в руках, чтобы не вскочить и не помчаться звонить нашим новостным редакциям с этой сенсацией года: главный рок-идол страны собирается эмигрировать! Мы уничтожали коктейль за коктейлем, и бесценная возможность уплывала у нас из рук. Тавернер и я чувствовали себя теперь еще и сообщниками по должностному преступлению — наши издания были злейшими конкурентами, и нам полагалось интриговать друг против друга, а не напиваться в дружеской атмосфере. Мы заверили Фредди, что нам доводилось работать со знаменитостями, и мы уважаем все нюансы, связанные с соблюдением неприкосновенности частной жизни. Мы осведомлены, что приватность — это первое, чем звездам приходится жертвовать, и последнее, с чем они согласны добровольно расстаться. На Фредди наша казуистика произвела впечатление.

Он уставился в свой бокал, задумчиво постукивая по стеклу.

— Понимаете, именно поэтому я и не сплю тут посреди ночи, — сказал он. — Я создал монстра. Этот монстр — я сам. Винить тут некого. Я занимался этим с самого детства. Убить был готов ради этого. Что бы ни случилось со мной, это моя вина. Я все решил сам. Мы все гоняемся за успехом, славой, деньгами, сексом, наркотиками. У меня это все есть. Но штука в том, что у меня уже не получается вырваться из этого круга. Я --">