Николай Михайлович Скоморохов - Резерв высоты

Скоморохов Николай Михайлович Резерв высоты

Глава I

1

Выполнив последний полет, Анатолий Фадеев отошел от самолетов в сторонку, прилег на траву. Отдыхая, посматривал на аэродром, по которому, словно гигантские пчелы, жужжа и кружась, сновали тупоносые «ишачки».

И-16 — предел мечтаний курсантов. Полетать на нем самостоятельно стремятся все, но удается не каждому: строг «ишачок» и на земле, и в воздухе, а при малейшей оплошности пилота показывает такой норов, что не каждому может оказаться по силам укротить капризную машину. Фадеев же быстро нашел общий язык с «ишачком». По еле заметному движению каким-то подсознательным чутьем своевременно улавливал каверзные «замыслы» самолета и мгновенно подчинял И-16 своей воле.

Летную программу Анатолий освоил легко. Инструктору никогда не приходилось делать ему серьезных замечаний. Его раньше других стали выпускать в самостоятельный полет, и Фадеев показывал отличные результаты.

С теорией было сложнее. Могло показаться, что он недостаточно прилежен в учебе, и порой говорили: «Фадеев учится так, чтобы и спина не болела, и начальство не придиралось, — на четверочки». На самом деле все было не так. Анатолий занимался очень усердно, из учебников он мгновенно выхватывал то, что мог сразу применить на практике, но с теорией действительно не ладилось, к тому же он был очень стеснителен. С детства привык к долгим одиноким раздумьям, молчаливой созерцательности и не всегда мог так же бойко, как другие, ответить на вопрос преподавателя или повести разговор в дружеской компании. От этой стеснительности он старался избавиться изо всех сил. Он был уверен: чем больше человек знает, тем лучше чувствует себя в общении. Поэтому все свободные от дежурств вечера Анатолий проводил в библиотеке, стремился прослушать все интересные передачи радио…

Назначение летчиком-инструктором, хотя и было лестным для него, несколько встревожило Анатолия. Было даже неловко: однокашники остаются курсантами, а он уже «товарищ инструктор». Правда, пока еще в звании сержанта, но зато в командирской летной форме с «крабом» на фуражке и «курицей» на рукаве. Командованию, конечно, виднее, куда кого ставить, размышлял он, — но для меня теперь главное — не опозориться перед курсантами. Хорошо, если дадут «первачков», а если — второкурсников, да сразу их учить летать на «ишачках»?..

Проворные «ишачки» бороздили землю и небо. Одни выруливали со стоянки на старт, другие стартовали и выполняли полеты по кругу над аэродромом, третьи шли в зону, четвертые, выполнив задание, заходили на посадку. От зари до зари, в две, а то и в три смены работал аэродром. Каждый отряд стремился побыстрее закончить программу подготовки курсантов.

Привычно окидывая взглядом воздушное пространство, Анатолий увидел над городом стаю птиц и удивился: что это между ними происходит? Обычно степенные, вороны кружились в беспорядочной карусели. Они то взмывали вверх, то падали вниз, затем снова взмывали в небо, рассыпаясь в разные стороны. Среди этой круговерти Фадеев не сразу рассмотрел ястреба. Так вот в чем причина! Хищник хотел поживиться добычей, но, видно, не на тех напал и теперь стремился подобру-поздорову выбраться из схватки. Улучив момент, ястреб сложил крылья и камнем ринулся вниз. Несколько ворон пытались его преследовать, но «блестящие аэродинамические формы крыльев и туловища, а также внезапность прорыва», как отметил Анатолий, обеспечили ястребу благополучный выход из боя и быстрый отрыв от преследователей.

Наблюдая за птицей, Фадеев не заметил, как подошли его друзья, тоже будущие инструкторы Сергей Есин и Глеб Конечный.

— Чего ворон ловишь, Горец? — спросил Есин.

С чьей-то легкой руки Фадеева в школе окрестили Горцем.

— Наблюдал за боем птиц, — ответил Анатолий.

— Птицы — ерунда, — отмахнулся Есин, — сейчас разгорится настоящий бой. Наш Федоренко будет драться с бывшим инструктором Глеба Ребровым. Федоренко на И-16, Ребров на УТИ-4.

Командир звена лейтенант Федоренко — небольшого роста, коротконогий, худощавый, быстрый в движениях, летал отлично, смело и этим гордился. Он был острослов, и курсанты, опасаясь метких замечаний в свой адрес, обычно обходили его стороной. Лейтенант не упускал случая позлословить и в адрес командиров, если они давали повод. Но за трудолюбие и бескорыстие товарищи по службе и начальники прощали --">