Геннадий Николаевич Трошев - Чеченский рецидив. Записки командующего

Геннадий Николаевич Трошев Чеченский рецидив Записки командующего

Предисловие

Когда осенью 2001 года вышла книга «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала», я даже не мог предположить, что она будет иметь такой успех: ее общий тираж с допечатками приближается к 100 тысячам экземпляров.

Кстати, первоначально и в издательстве «Вагриус», и я сам считали, что тираж в двадцать тысяч экземпляров люди могут не раскупить… Раскупили. Больше того, я стал получать письма от читателей. И не по одному-два, а пачками. Не успевал прочитывать. Их авторы меня и хвалили, и благодарили, но порой и ругали за книгу. Однако не это было главным.

Зацепило за живое то, что в большинстве писем (впрочем, об этом говорили и при личных встречах люди разного возраста, общественного положения и рода занятий) меня спрашивали: почему в книге говорится только о войне, ведь Чечня — это еще и особый менталитет населения, и богатая, сложная история, и специфическая социально-экономическая ситуация, и объект политических интриг в международных отношениях? Читатели хотели узнать мою точку зрения и на Кавказскую войну XIX века, и на депортацию, и на личность Д. Дудаева, и на тейповую систему взаимоотношений, и на роль нефтебизнеса в чеченской драме, и на восстановление республики, и на ситуацию вокруг Панкисского ущелья, и на военную реформу… Кроме того, абсолютное большинство читателей спрашивали: что в Чечне творится сейчас, после 2000 года («Моя война…» заканчивалась именно этим годом)? В общем, стало понятно, что без второй книги не обойтись. И я ее написал. При этом постарался ответить на все основные читательские вопросы. Что из этого получилось — судить уже не мне.

Вынужден оговориться. Книга была в основном закончена в начале декабря 2002 года, буквально за несколько дней до известного Указа Президента России, согласно которому меня освободили от должности командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. И я чуть было не поддался на соблазн дописать книгу, то есть рассказать об этой истории с «кадровым вопросом», как говорится, по полной программе. Но в конце концов все взвесил и принял решение не потешать публику подробностями «генеральских интриг». Во-первых, в этом мало общественно значимых моментов. Во-вторых, эта история была бы похожа на кухонную разборку в коммунальной квартире и не вписывалась в общий контекст книги. В-третьих, есть определенные правила этики, которые я не намерен нарушать.

Единственное, что позволю себе, — внесу ясность в освещение происшедшего в связи с этим эпизодом, который пресса и отдельные представители политической элиты в своих публичных комментариях изобразили в извращенном виде, исказив действительное положение вещей. Это касается так называемого невыполнения Трошевым приказа о новом назначении.

Объясняю: никакого приказа не было, было предложение, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Министр обороны РФ позвонил мне и попросил подумать о новой должности. Я подумал и ответил, что предложение возглавить Сибирский военный округ малопривлекательно, оно мне неинтересно. Вот и все. Вернее, почти все.

Самое любопытное произошло позже. Дело в том, что наши разговоры с С. Б. Ивановым были, естественно, сугубо конфиденциальными. Я и предположить не мог, что информация о планируемой кадровой рокировке уже пошла гулять по свету. Выяснилось это во время моей рабочей поездки в Дагестан. В один из моментов меня подкараулила группа журналистов центральных СМИ, на постоянной основе работающих в республике.

— Как вы прокомментируете ваше новое назначение? — спросили телевизионщики.

Я опешил.

— А вы откуда о нем знаете? — удивленно интересуюсь.

— Да нам уже из Москвы руководство звонило и попросило выяснить, — ответили журналисты.

В Ростове «утечки информации» не могло быть. В этом я был уверен. Значит, понял я, «слили» из Минобороны. И я подумал, что храню «секрет Полишинеля», о котором все знают. А раз так, возмутился я, то чего тут молчать?! И прямо перед камерой сгоряча высказал свое отношение. Мало того что тем самым придал сплетням официальную «упаковку», так еще и невольно помог разжиганию скандала…

Уже потом, когда успокоился и поразмышлял, то пожалел о публичном «демарше». Надо было сказать, как обычно делаю: дескать, слухи и сплетни не комментирую. Но слово не --">