Юрий Ильич Юрьев - Современный Крез. Дом Ротшильдов и его обитатели

и К⁰», «Арто», «Ля сельв» (производство различных видов продукции из свинца и его окисей), атомного треста «Сосьетэ франсэз д’юраниум», а также «Компани дю шмен де фер дю Нор» и «Сосьетэ финансьер де жеранс э де партисипасьон».

Это, в свою очередь, должно было создать возможность для обмена пакетами акций между «Пеньяройя» и британской компанией «Рио Тинто цинк лимитед»: последняя предоставляла «Пеньяройя» 764 850 своих акций в обмен на некоторое число ее акций (из расчета 4 акции «Пеньяройя» за 15 акций «Рио Тинто»). Этот солидный пакет делал парижских Ротшильдов крупнейшими акционерами «Рио Тинто», чьи ценные бумаги составили бы в случае успеха операции 10% общего портфеля «Пеньяройя».

Операцию облегчал тот факт, что обе компании были связаны личной унией: президент и генеральный директор компании «Пеньяройя» Ги де Ротшильд являлся одновременно членом административного совета «Рио Тинто», где заседал также его давнишний ближайший сотрудник Рене Мейер. Кроме того, обе компании давно имели также картельные связи в форме обмена патентами на особый метод обработки руд цветных металлов, содержащих одновременно свинец и цинк. В случае успеха новых мероприятий по сращиванию «Пеньяройя» с «Рио Тинто» в мире появлялась новая крупнейшая монополия, объединявшая контроль над ресурсами этих металлов в странах Средиземноморского бассейна (Франция, Италия, Испания, Греция, Алжир, Марокко, Тунис) и в бывших британских владениях в Восточной и Юго-Восточной Африке.

Не исключено, что данный проект был в какой-то мере связан и с политическими акциями колонизаторов в Центральной Африке в 1960—1962 годах, когда англо-франко-бельгийские империалисты поддержали сепаратистские поползновения Чомбе в Катанге: группа Ротшильдов через бельгийский банк «Ламбер» издавна участвовала в операциях бельгийского горнорудного треста «Юнион миньер», окопавшегося в Катанге.

Однако все эти широковещательные планы оказались под угрозой полного провала в результате очередного взрыва империалистических противоречий.

Влиятельные круги британских монополий, кровно заинтересованные в продолжении активной эксплуатации богатств бывшей колониальной империи и тесно связанные с американским капиталом, стремились сохранить эти связи и источники дохода и после предполагавшегося вступления Англии в западноевропейский «Общий рынок». Под их нажимом Гарольд Макмиллан, являвшийся в конце 1962 года премьер-министром Англии, попытался выторговать у генерала де Голля ряд существенных уступок, которые дали бы возможность британскому монополистическому капиталу избежать слома предпочтительного режима торговли с бывшими колониями и доминионами. Макмиллан отказался от объединения английского и французского ядерных арсеналов в европейскую «ударную силу», согласившись в то же время на подчинение британского ядерного оружия контролю США под ширмой так называемых «многосторонних ядерных сил» НАТО.

В ответ французский президент, выступив на пресс-конференции 14 января 1963 года, заявил о категорическом отказе допустить Англию в «Общий рынок», где она играла бы роль троянского коня США. В основе этого маневра лежали определенные политико-стратегические амбиции французского империализма, стремившегося к господствующей роли в «Общем рынке» и повышению своего удельного веса в НАТО. Однако вместе с тем провал переговоров о вступлении Англии в Европейское экономическое сообщество отражал также столкновение интересов отдельных английских и французских монополий, сказавшееся и внутри группы Ротшильдов.

Не следует забывать, что парижские Ротшильды, бывший директор банка которых занял место премьер-министра Франции, сделали решающую ставку на французскую я дерную «ударную силу», которую американский план «многосторонних ядерных сил» ставил под угрозу. Не случайно в ходе последней реорганизации компании «Пеньяройя» центр тяжести ее явно переместился от свинца и цинка к урану: вследствие передачи компании 4460 акций общества «Компани франсэз де миньер д’юраниум» ее доля в акционерном капитале этого уранового треста повысилась до 29%. В таких условиях возможные выгоды от вступления Англии в «Общий рынок» со всеми их политическими последствиями перестали уравновешивать в глазах парижских Ротшильдов несомненные убытки.

Одним из косвенных последствий такого поворота событий оказался крах проекта сращивания --">