Сергей Николаевич Есин - Дневник 1984-96 годов

в единственном экземпляре с автографами авторов, их стихами, фотографиями и даже отдельными оригиналами предыдущих журнальных обложек. Я не мог позволить себе, чтобы сборник ушел из института. Аукцион начался с нескольких тысяч рублей, набавлял Коля да составилась еще какая-то веселая коллективка, которая занимала деньги в общак для покупки. Почти с последним возгласом аукциониста, когда "молот" уже практически ударил по "наковальне", в этот зазор я успел вставить "триста пятьдесят тысяч рублей" и — сборник стал моим.

Из сильных впечатлений вечера — стихи Андрея Чемоданова (которого я долго третировал за пьянство, а может быть, к этому примешивалась ревность к Е. Сидорову, в чьем семинаре Андрей состоит) и пение Леши Тиматкова. Сильный, крупный голос и свободная, раскованная манера. Милый, естественный и талантливый человек. Как я люблю этих ребят!

21 декабря, суббота. Сегодня вечером встречал Сару и Стенфорда, приезжающих на католическое Рождество из Дублина, но днем успел побывать у Миши Фадеева. Он делал небольшой прием в честь дам-дальневосточниц — Нины Ивановны Великой (Великая на Тихом) и Нины Ивановны Дикушиной. Частично героем вечера был и я. В нашем издательстве вышла книга, составленная Н.И. Дикушиной из писем Фадеева. Писатели забыли, чью руку лизали, кто добывал для них ордена, тиражи, дачи в Переделкино, квартиры и ордена. Вот это желание востановить справедливость и заставило меня, когда узнал, что под каким-то благовидным предлогом "Современный писатель" (бывший "Совпис") отказал напечатать к юбилею эту книгу, ввязаться в процесс. Сделали тиражом в сотню экземпляров за месяц. Теперь для писателей Фадеев — душитель их никчемной и продажной свободы.

До гостевого стола с салатами и прочей гастрономической разностью смотрели на видеопленке архивные киноматериалы, связанные с Фадеевым, — в основном похороны и съезды. Самое интересное — это похороны самого Фадеева. Правительство, вожди — Хрущев, Микоян, Суслов, Ворошилов, литературные недруги — Софронов и Сурков, которым он наплевал перед смертью своим прощальным, омытым кровью письмом в рожи, умывшись, вынуждены хоронить бывшего генсека литературы и меняться в почетном карауле возле его гроба. Сатрап, функционер, душитель словесности, плохой неискренний писатель, так почему же такая очередища в Колонный зал Дома Союзов, почему же такая сутолока на Новодевичьем кладбище? Попутно заглянул в новое издание "Словаря" Казака. В статье космополитизм сказано: "Представить себе тон и масштабы начавшейся в 1947 году травли, зачинщиком которой стал Фадеев и которая была направлена против самых видных литературоведов и критиков (среди них В. Жирмунский, В. Пропп, Б. Эйхенбаум), изучавших влияние западноевропейской литературы на русскую, например, в эпоху классицизма или в сказочных мотивах. Кампания носила отчасти антисемитские черты". Бог с ним, с Фадеевым, но нашего русского иностранца, если он даже врет, доказывая, что не существовала самостоятельно русская литература, не трожь, не замай.

22 декабря, воскресенье. Сара и Стенфорд пришли к нам обедать. Доехали они с приключением. Их вещи оказались потерянными и дойдут до Москвы только через сутки. Неразбериха бывает не только в "Аэрофлоте". За обедом оба вспомнили о генерале Лебеде и о недавней бойне в Чечне, жертвах среди работников международного Красного Креста, иностранцев. Я подумал: когда свое, ближнее, а не только общегуманитарное, то — заболело. Наших, русских таким же бандитским способом перебили тьму, а тут международная общественность забеспокоилась. И с Лебедем тоже все ясно. Значит, его эти же самые международные силы накачивают, готовят. Запасной Явлинскому. У нас-то о нем, об этом генерале, уже забыли.

Ночью звонил Ефим Лямпорт. Я представляю, как ему тоскливо там, этому так глубоко обрусевшему московскому еврею, в сытом Нью-Йорке. И мне тоскливо здесь без него. Немножко поговорили о литературных новостях, в которых я не горазд. Как бы мы с ним, с Ефимушкой, вдвоем, если бы он был в Москве, обточили и этот хитроумный Антибукер и хитрозадого Ал. Мих-ва-мл.

Опять совершенно неотдохнувшим завтра пойду на работу. Завтра наши доблестные студенты играют что-то античное. После античного давно мною обещанная "клиентам" пьянка по случаю моего дня рождения. Рабочий вариант. Все-таки Елена Алимовна Кешокова молодец. А ведь эту самую ненавистную античку заставил ее читать я. А как и --">