Андрей Антонович Гречко - Годы войны

приобретает практическое значение. Военная история позволяет познать процессы, изменения, происходящие в теории и практике строительства вооруженных сил, эволюцию форм и способов ведения войны, помогает правильно решать современные проблемы. Она вскрывает закономерности и тенденции развития военного дела, предостерегает от беспочвенного фантазирования, от крайностей, вносит в теоретические рассуждения элемент практического опыта и дает богатейший материал для теоретических выводов.

Понимание военной истории важно как средство постоянного совершенствования военного мышления, изучение глубинных процессов руководства войной, подготовки и ведения операций, мотивов, лежащих в основе тех или иных важных решений, всесторонней их оценки. Анализ опыта минувшей войны раскрывает средства, которыми достигалась победа, причины неудач и поражений, помогает понять ошибки прошлого.

Вместе с тем военная история представляет ценность как средство идеологического воспитания, и прежде всего молодежи, формирования характера советского человека как патриота и интернационалиста.

Чтобы сейчас правильно применять опыт Великой Отечественной войны в решении практических задач, необходимо особенно внимательно и тщательно отбирать то, что не утратило ценности, отвечает военному искусству наших дней и позволяет извлечь уроки на будущее.

Мне не довелось встретить первые дни Великой Отечественной войны на фронте. Перед войной я закапчивал учебу в Академии Генерального штаба. Экзамен по оперативному искусству мы сдавали 19 июня 1941 г. Мы понимали, что над страной нависла грозная опасность, что скоро грянет война. Она началась через три дня — 22 июня 1941 г.

Отчетливо помню ощущение тех дней: немедленно ехать на фронт, в гущу борьбы, чтобы принять участие в разгроме гитлеровской армии. Всем нам, более чем ста офицерам, покидавшим академическую скамью, казалось почти немыслимым оставаться где–нибудь в тылу. Но не каждому сразу удалось попасть на фронт. Так произошло и со мной: меня назначили в оперативное управление Генерального штаба.

Говоря откровенно, это назначение я воспринял со смешанным чувством. С одной стороны, не без внутреннего волнения начал службу в Генеральном штабе. Старался убедить себя, насколько необходима и ответственна работа здесь во время тяжелых испытаний, которые обрушились на нашу страну. Но с другой стороны, горячее желание быть на фронте, схватиться с врагом на поле боя не давало покоя и укрепляло стремление при первом удобном случае поехать в действующую армию. Прямо скажу, потом я не сожалел, что первые двенадцать дней войны провел в Генеральном штабе. Они оставили у меня ряд сильных и очень ярких впечатлений, обогатили опытом оперативной работы больших масштабов.

Задача моя состояла в том, чтобы вести сводную оперативную карту обстановки. Часто к исходу дня к нам в комнату заходил начальник Генерального штаба Г. К. Жуков. Он внимательно изучал обстановку, задавал вопросы, а затем брал сводную карту и ехал в Ставку на доклад к И. В. Сталину.

Главное, что запомнилось мне за период работы в Генеральном штабе, — это царившая в те труднейшие дни атмосфера спокойствия, твердости духа, уверенности в своих силах. Казалось бы, неудачи первых дней войны могли породить уныние, колебания и сомнения. Ничего подобного не было.

Помню, как–то получив сведения о тяжелых неудачах механизированных корпусов в один из первых дней войны и о понесенных ими больших потерях, Г. К. Жуков настойчиво утверждал, что наши танковые войска еще сыграют свою роль, что надо и дальше формировать танковые соединения, укреплять их хорошими кадрами.

Нередко заходил к нам и А. М. Василевский. Всегда спокойный, уравновешенный и внимательный, Александр Михайлович был полон веры в силы нашей армии. «Неудачи временны, — говорил он, — мы их преодолеем и добьемся перелома».

Конечно, приходилось трудно. Обстановка заставляла Генеральный штаб работать день и ночь крайне напряженно. Спали здесь же, в рабочих комнатах.

События на фронте развивались настолько стремительно, что штабы зачастую не успевали следить за ходом борьбы, плохо знали обстановку и теряли управление. Поэтому сведения, поступавшие к нам с фронта, бывали отрывочными и противоречивыми. Как мы ни старались из таких данных составить более полную и логичную картину боевых действий, карта нередко имела много --">