Вадим Викторович Эрлихман - Робин Гуд

Вадим Эрлихман РОБИН ГУД

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Благородный разбойник» — что за странное сочетание слов? Какой резон простым людям, добывающим свой хлеб в поте лица, восхищаться тем, кто силой отбирает чужое добро, нарушая и Божий закон, и человеческий? Почему во всех концах света от Мексики до Австралии о разбойниках (и не только благородных) сочиняют легенды, поют песни, снимают фильмы?

Объяснений этому немало. Во-первых, обычный человек, погруженный в рутинную, опутанную массой правил и условностей жизнь, всегда хотя бы немного завидует тем, кто живет иначе, свободно и весело, пусть даже рискуя каждый день головой. Слово «разбойник» сразу вызывает ассоциации с грудами золота, лихими погонями, роковыми красавицами — всегдашними приметами уголовной романтики от Вийона до шансона. Тем, о чем другие только мечтают, разбойник пользуется по праву сильного — как же им не восхищаться? Во-вторых, упомянутый обычный человек, как правило, небогат и богачей не любит; то, что разбойники их грабят, кажется ему вполне справедливым. В-третьих, он недолюбливает и власть с ее налогами, тюрьмами и полицейскими. И если в столкновении стражей порядка с обычным воришкой или насильником обыватель всегда встает на сторону закона, то в конфликте с героическим разбойником его симпатии часто оказываются на другой стороне.

Максим Горький когда-то писал в предисловии к сборнику баллад о Робин Гуде: «Кроме лести слабого и зависти раба в отношение к разбойнику народ, бесправный и угнетенный, влагает свою страстную жажду справедливости. Он всегда ожидает, что справедливость снизойдет к нему или с небес, от Бога, или явится на земле, рожденная доброй волей сильных и властных людей… Людям забитым казалось, что смельчак, который вышел из их же среды, из их деревни, а теперь живет в лесу легкой и свободной жизнью, грабя прохожих и проезжих бедняков и богатых, бражничая с товарищами, деля поровну с ними всякую добычу… казалось, что этот человек воистину справедлив, ибо он ко всем одинаково безжалостен»^[1]. К этим словам пролетарского классика можно добавить лишь то, что предания о разбойниках утоляли не только народную тягу к справедливости, но и жажду чуда — ведь их непременной частью являются поиски сокровищ, волшебное спасение от беды, встречи с таинственными существами, живущими в лесной чаще… или в бездне моря, если речь идет о пиратах, «сводных братьях» разбойников.

Всякого «благородного» бандита фольклор наделяет стандартным набором положительных черт. Он храбр, дерзок, силен, красив. Он никогда не обижает женщин, детей и стариков. Он великодушен и не бросает товарищей в беде. И самое главное — он помогает бедным, защищает обиженных и карает зло, каким бы сильным оно ни казалось. Каждый ребенок знает имя человека, полнее всех воплощающего в себе эти качества, — Робин Гуд. Одни видели его на экране, другие читали о нем в романах, третьи даже добрались до первоисточника — английских баллад, повествующих о его подвигах. И почти все убеждены, что самый знаменитый разбойник в истории действительно жил в доброй старой Англии в одном из «средних веков».

Но в каком именно? Тут уже начинаются сложности. Время жизни Робин Гуда^[2] предания и исторические труды размещают в широком диапазоне от XII века, когда он будто бы клялся в верности королю Ричарду Львиное Сердце, до века XIV, когда с его именем шли в бой участники крестьянских восстаний. Не все ясно и с местом действия. Все знают, что разбойник жил в Шервудском лесу в английском графстве Ноттингемшир. Но на право называться его родиной претендует и соседнее графство Сауз-Йоркшир — именно там расположено местечко Локсли, где Робин будто бы появился на свет, а неподалеку, на развалинах аббатства Кирклис, находится его могила. Другие области Великобритании тоже предъявляют свои права на героя, демонстрируя названные в его честь скалы, ручьи и пещеры, а также пожелтевшие хартии с именами местных Робин Гудов — оказывается, за столетия это --">