Святослав Владимирович Логинов - Голубое платье

Но вдруг — самые важные вещи всегда случаются «вдруг» — ответ появился и у меня: Потому что я люблю её!

Я счастливо избежал дурацких детсадовских влюблённостей; мол, вырасту и женюсь на Даше из средней группы, а то и на воспитательнице Анне Максимовне. Любовь обрушилась на меня серьёзно и бескомпромиссно, обрушилась по-взрослому в мои неполные тринадцать лет. Я не понимал, что делать, знал только, что мама, папа, бабушка и дедушка с их мнениями и вопросами не имеют сейчас никакого значения. Я должен быть рядом с той, чьего имени я так и не узнал.

Я заторопился назад к потаённой ухоронке и не нашёл в ней никого. Сама она ушла или её обнаружили подлые строители башни и уволокли, чтобы превратить в статую — не знаю. До утра я метался по окрестностям, но не нашёл никого. Утром, на первой электричке я зайцем помчался в город, на мост Лейтенанта Шмидта. Они не показались и там, ни в первый день и никогда потом. Не появились, сколько бы я ни ходил через мост. Я не сумел разрушить чёрный замысел, но вспугнул их шайку, и строители убрались в другое место, оставив Ленинград в покое. Но половинчатая победа меня не радовала, потому что вместе с врагами исчезла девушка в голубом платье, прекраснее которой нет на земле.

На этом рассказ можно было бы закончить. Но у него, словно у длинного романа, появился эпилог, без которого рассказ будет неполным.

Несколько дней назад писательская судьба занесла меня во Францию, в город Париж. Попавший за границу человек, если он не знает языков, чем-то напоминает рыбёшку, насаженную на кукан. Он двигается и даже, вроде бы, плывёт, но всё происходит помимо его воли. Плывёт, куда ведут, смотрит, на что велят. Так и я. Двадцать пятого июля две тысячи восемнадцатого года меня закинуло на смотровую площадку на пятьдесят девятом этаже башни Монпарнас. Я послушно восхищался красотами — а Париж с высоты действительно очень красив, позволил себе дипломатично возразить, что смотреть вниз не страшно, поскольку тут речь идёт не о высоте, а о расстоянии. Короче, был образцовым туристом. И вдруг — всё самое важное в жизни происходит «вдруг» — казалось меня ударили под сердце… дыхание перехватило, ноги подкосились…

— Что это?

— Дом инвалидов.

— А дальше, за ним?

— Мост Александра Третьего и Большой дворец возле.

— Нет, ещё дальше, два раза столько…

— Там ничего. Типовая застройка.

Они не видят! Мрачное серое здание, словно три кубика криво поставили друг на друга. Золотой шар то ли ещё не привезли, то ли я не могу разглядеть его с такого расстояния. Но не узнать страшное строение невозможно.

Что же делать? С пятьдесят девятого этажа не прыгнешь, а спустившись на лифте, не побежишь неведомо куда. Париж — огромный город, куда больше, чем Ленинград шестьдесят лет назад. Неисчислимое количество квадратных километров застройки, сотни улиц, тысячи домов. Где искать раковую опухоль, впившуюся в город? И захочет ли серое строение показаться чужаку, который уже гонял его когда-то?

Медленно обхожу смотровую площадку.

— Смотрите, дым! Его вы, хотя бы, видите?

— Да, дым. Скорей всего, какой-то завод. Вредные выбросы в атмосферу еще не уничтожены окончательно.

Несколько лет я занимался охраной природы. Так неужто я не отличу дым из трубы от пожара? Париж горит, но никому нет дела.

Я тоже бессилен. И не то беда, что я чужой здесь. С той поры, как я впервые увидел опухоль, убивающую города, незаметно просквозило шесть десятков лет, а для человека это много. У меня появилась жена, дети, внуки. Я не могу, как прежде, любить девушку в голубом платье, она осталась в далёком прошлом, куда нет возврата. Теперь мне остаётся ждать и надеется, что какой-то юный парижанин сумеет разглядеть проказу, разъедающую Париж, спасти свой город и получить награду, которой лишён я: самую прекрасную в мире девушку. Девушку в голубом платье.