Яна Глазкова - Жоэль и Поль

Яна Глазкова Жоэль и Поль

Любовь

Она сидела у окна, слегка подергивала ногой – это был жест ожидания, а не нервного напряжения. Она была в хорошем расположении духа, сидела у самого окна, откуда изливался голубой и желтый уличный свет. Натуральные ореховые волосы, наэлектризованные от шляпки, пушились во все стороны, оттого создавая впечатление ее внеземного происхождения. Она крутила трубочку в руке, искусала ее и измяла, с силой тыкала трубочкой в дно пустого стакана так, будто могла пробить там ход к источнику живительного нектара. Она ждала его. А кого же еще может ждать очаровательная девушка в кафе, наполненном солнечным светом, весной на узкой улочке Парижа? Конечно, она ждала его. И он должен был прийти. Звякнула входная дверь кафетерия, и в помещение вошел он. Он был в длинном плаще, отлично сложен, его мужская статность хорошо выражалась через уверенную ходьбу. Каждым своим шагом он провозглашал: «Я мужчина! Я явился взять то, что принадлежит мне!». У него была небольшая челка, которая послушно откинулась набок, открывая черты мужчины молодого, сильного. Высокие скулы, широкий рот, крупные зубы, крупный нос и огромные зеленые глаза. Он шагал по кафетерию, как триумфальный полководец, как завоеватель, как наглый обладатель всего, что находилось вокруг него. Он шагал по кафетерию, то попадая под лучи света, то уходя в тень. Молодые девушки перестали щебетать и следили за его шествием, даже бармен позабыл о своей грязной тряпке, которой натирал белый прилавок.

– Здравствуй!

Он уселся напротив нее. Откинулся на стуле и в упор уставился в женские медовые глаза, он владел ее телом и ее разумом, в ту секунду она ему принадлежала, он был полноправным владельцем. Девушка открыла рот, ее пухлые розовые губы походили на карамельный пудинг, и произнесла:

– Я пришла раньше тебя. Я хотела видеть, как ты войдешь сюда. Ты же знаешь, я хочу тебя больше всего именно в такие моменты.

– Знаю. – мужчина лукаво усмехнулся, и прядь блестящих волос упала на лоб.

– Сегодня все улицы залиты голубым светом, а машины, как одна, все зеленые. Никак не могу понять, отчего мир такой загадочный и странный.

– А как он умудрился подарить тебя мне, так долго не запрашивая плату?

– Ты снова об этом? Прекрати.

Она взяла его руку, крепко сжала ладонями. Сердце ее превратилось в раскаленный металл, в корсет ее души. Она смотрела в его зеленые глаза, она потерялась в лугах этих бездонных, беспощадных и щедрых глаз.

– Вы чего-нибудь хотите? Вам принести меню? – их бесцеремонно перебил бармен, его манера говорить и шмыгать носом выдавала деревенское происхождение.

– Эспрессо и стакан воды. Для дамы яблочный сок. – сухо ответил он, чья ладонь грелась в обволакивающих женских руках.

Бармен удалился, бормоча недовольства себе под нос.

– Так хорошо, что мы проснулись сегодня раньше, и у нас целый город в распоряжении.

Это были Жоэль и Поль. Два человека, любившие так страстно, как не любили тысячи других до них и не полюбят после. Они состояли из шелковой ткани, а может из материи более тонкой, но были они безвозмездно чисты и безукоризненно красивы. Им не надо было просить и зарабатывать блага, все появлялось в их жизни просто и навсегда. Они чувствовали пульс, разделенный на двоих и живущий так, как бьется святой источник далеко во льду горных вершин. Их дом, казалось, никогда не покрывался пылью, а их волосы и кожа никогда не старели. Время было союзником, а город оболочкой, послушной и просторной.

Жоэль не имела веса, порой казалось прохожим, будто она парит над забрызганным печалью асфальтом. Поль часто брал ее за коленку во время их многочасовых поездок в лиловом кабриолете, а она улыбалась ему и, обнажая душу, зажмуривала глаза встречному ветру. Жоэль все время трогала правое запястье, особенно во время чтения книги или долгих размышлений. Они ходили в зеленые парки, валялись в густой траве, перемешанной с полевыми цветами. Их смех превращался в симфонию вселенского бытия, звенел пророчеством и улетал ввысь к давно ушедшим от нас.

Поль был сделан из белого мрамора, был создан нерушимым и в то же самое время прозрачным по своей сути. Он умел чувствовать и быть жестоким в одном сосуде. Фигура слегка высушенная, вытянутая, но гибкая и привлекательная, он походил --">