Михаил Кузьмич Рыклин - Обреченный Икар
Красный Октябрь в семейной перспективе] [litresНазвание: | Обреченный Икар | |
Автор: | Михаил Кузьмич Рыклин | |
Жанр: | Биографии и Мемуары | |
Изадано в серии: | Критика и эссеистика | |
Издательство: | Новое литературное обозрение | |
Год издания: | 2017 | |
ISBN: | 978-5-4448-0878-8 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Обреченный Икар"
В этой книге известный философ Михаил Рыклин рассказывает историю своей семьи, для которой Октябрьская революция явилась переломным и во многом определяющим событием. Двоюродный дед автора Николай Чаплин был лидером советской молодежи в 1924–1928 годах, когда переворот в России воспринимался как первый шаг к мировой революции. После краха этих упований Николай с братьями и их товарищи (Лазарь Шацкин, Бесо Ломинадзе, Александр Косарев), как и миллионы соотечественников, стали жертвами Большого террора – сталинских репрессий 1937–1938 годов. Трагична и судьба родного деда автора Сергея Чаплина – советского разведчика, арестованного по делу своего старшего брата, проделавшего вместе с будущим известным артистом Георгием Жженовым путь от ленинградских «Крестов» до колымского рудника и в конце концов расстрелянного. Однако у этой книги есть и другой, внутренний сюжет, основанный на размышлениях об обстоятельствах столетней давности, о непостижимых проявлениях социального и личного поведения частных людей и советского общества в целом: драматические события начала XX века остались в прошлом, но значит ли это, что они не могут повториться?
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: сталинские репрессии,Октябрьская революция
Читаем онлайн "Обреченный Икар" (ознакомительный отрывок). Главная страница.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Михаил Рыклин Обреченный Икар. Красный Октябрь в семейной перспективе
© М. Рыклин, 2017,© ООО «Новое литературное обозрение», 2017
* * *
Памяти моей мамыСталины Сергеевны Чаплиной (1927 – 2002)
Предисловие Кайрос
Работая над этой книгой, я невольно задавался вопросом: почему пишу ее с таким опозданием? Почему только сейчас? Ведь еще двадцать лет назад были живы родственники, которых можно было расспросить о ее героях.Но писать ее тогда в голову не приходило.
Речь в книге о дяде моей матери Николае Павловиче Чаплине, его брате – моем деде Сергее Павловиче Чаплине, их друзьях и, главное, времени, на которое пришлись их короткие, трагически оборвавшиеся жизни. О времени события, величественно называвшегося в советские времена «Великой Октябрьской социалистической революцией», а теперь снисходительно именуемого в России «большевистским переворотом». Оно наполнило смыслом жизнь целого поколения; от его имени расправились с большинством из них.
В раннем детстве о них говорили шепотом; долгие годы толком не знали даже, живы они или нет. На запросы родственников при Сталине отвечали «как полагалось» – про расстрелянных говорили: «они получили “десять лет без права переписки”»; про погибших в лагерях (от непосильного труда, голода, холода, расстрелянных), что те умерли… от первых попавшихся болезней. Лишний раз переспрашивать никто не решался – так и самому недолго было стать «врагом народа».
Когда после смерти Сталина началась реабилитация, героев этой книги, как и сотни тысяч других жертв культа личности, оправдали «за отсутствием состава преступления» (некоторых еще до тайного доклада Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС). А Николая Чаплина даже посмертно восстановили в партии.
Еще через несколько лет, 12 апреля 1961 года, директор ленинградской школы торжественно призвал меня гордиться родственниками, которые внесли вклад в победу Октябрьской революции. Но запомнился тот день другим – в космос полетел Юрий Гагарин.
Дети часто чувствуют фальшь интуитивно, не умея объяснить, в чем именно она состоит. Гордиться теми, от кого еще недавно шарахались как от прокаженных, не получалось. Тем более что во время оттепели канонизировалась только их жизнь – о том, как и почему они погибли, упоминать по-прежнему запрещалось.
Ни в школе, ни на философском факультете МГУ я не вступал в комсомол – организацию, одним из основателей которой был мой двоюродный дед.
Вообще заниматься историей КПСС, истматом или научным коммунизмом считалось у гуманитариев моего поколения признаком профессиональной несостоятельности и сулило разве что (хорошо оплачиваемую, но в интеллектуальном отношении третьестепенную) карьеру советского или партийного работника. В те времена действовало негласное правило: не вторгаться в контролируемую партией идеологическую сферу. Все, к чему прикасалась идеология, автоматически вызывало отторжение у тех, кто хотел заниматься наукой. Их привлекали логика, история философии, эстетика, современная западная философия. Тогда многие искали спасения в деполитизации, и я не был исключением: занимался влиянием философии Руссо на структурную антропологию Клода Леви-Стросса, потом писал о Мишеле Фуко, Жиле Делезе, Ролане Барте, Жаке Деррида, Теодоре Адорно, Вальтере Беньямине, Мартине Хайдеггере, Карле Ясперсе.
Редкие попытки говорить с выжившими родственниками о причинах Большого террора были безуспешны, наталкивались на стену молчания. Прикасаться к еще слишком свежим ранам никто не позволял.
На излете перестройки у моей мамы появилась возможность ознакомиться с ленинградским и колымским делами ее отца. В «Огоньке» в 1988 году появился рассказ Георгия Жженова «Саночки», в 1989 году «Ленинградская правда» посвятила Сергею Чаплину три объемистые статьи. Но тогда все это казалось безвозвратно ушедшим прошлым. Тем более, что упал железный занавес, появились возможности диалога с западной философией, от которой мы были оторваны три четверти века.
По-настоящему всемирно-историческое значение Октябрьской революции я оценил, как это ни странно, в Париже, в беседах с французскими философами (прежде всего с Жаком Деррида, Жаном Бодрийяром и Феликсом Гваттари) в начале 90-х годов. Их не особо интересовала русская национальная история (татаро-монгольское иго, опричнина, реформы Петра I, Александра II), но --">- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Книги схожие с «Обреченный Икар» по жанру, серии, автору или названию:
Лестер Хемингуэй - Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель Жанр: Биографии и Мемуары Год издания: 2003 Серия: Великие имена |
Елена Бальзамо - По обе стороны (очерки) Жанр: Биографии и Мемуары Год издания: 2017 Серия: Критика и эссеистика |
Михаил Яковлевич Гробман - Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979 Жанр: Критика Год издания: 2019 Серия: Критика и эссеистика |
Александр Яковлевич Ливергант - Викторианки Жанр: Языкознание Год издания: 2022 Серия: Критика и эссеистика |
Другие книги из серии «Критика и эссеистика»:
Юрий Владимирович Манн - Гнезда русской культуры (кружок и семья) Жанр: Критика Год издания: 2017 Серия: Критика и эссеистика |
Всеволод Евгеньевич Багно - «Дар особенный»: Художественный перевод в истории русской культуры Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2017 Серия: Критика и эссеистика |
Кирилл Рафаилович Кобрин - Постсоветский мавзолей прошлого. Истории времен Путина Жанр: Публицистика Год издания: 2017 Серия: Критика и эссеистика |
Александр Яковлевич Ливергант - Викторианки Жанр: Языкознание Год издания: 2022 Серия: Критика и эссеистика |