Владимир Иванович Силантьев - Не щадя себя и своих врагов

К читателю

В течение тридцати лет автор работал над сбором документов, брал интервью, беседовал с воздушными разведчиками. В книге представлены видные личности – организатор воздушной разведки Командования Красной армии генерал-лейтенант Д. Грендаль, выдающийся авиаконструктор В. Петляков, командир уникального полка дальних разведчиков полковник Т. Тюрин, девять героев Советского Союза – воспитанников этого полка. Шесть из них летали на самолетах «Пе-2», которые обслуживал старший авиамеханик В. Силантьев, автор этой книги, наш дорогой однополчанин. Он не понаслышке, а на своем опыте и знаниях, на основе личных наблюдений и воспоминаний подготовил интереснейшую повесть о воинской доблести и трудовом подвиге фронтовиков.

Василий Григорьевич КОКОРЕВ,

генерал-майор авиации, кандидат

военных наук, доцент

1 ЧАСТЬ СРАЖЕНИЕ ЗА МОСКВУ

ЕДЕМ В ПОЛК

Война застала нас, девятнадцатилетних курсантов, в момент лагерного сбора под Ленинградом. Уже враг топтал нашу землю, уже горели после бомбежек Минск и Брест, а мы с раннего утра 22 июня, как и в мирное время, учились ползать по-пластунски, рыть индивидуальные окопчики, совершать длительные пробежки в противогазах. Старшина покрикивал: «Трудно в учении – легко в бою!» Популярной была в то время эта фраза, и очень скоро нам пришлось постичь ее глубокий смысл.

Старшину курсанты недолюбливали. Он был старше лет на пять и не находил с нами общего языка. Авиационная наука давалась ему с трудом. Да и внешне он был неказист: маленького роста, лысый, с яйцевидной головой. Когда он был во гневе, его команды сливались в сплошной визг.

А вот командир нашей роты сразу завоевал уважение. Молодой красивый лейтенант понимал, что мы еще не втянулись в суровую солдатскую жизнь, слабоваты наши мускулы и воля. В самый критический момент, когда мы все чуть не падали от усталости, он вдруг отдавал команду: «Стой! Отдых, ребятки!» И так всегда, во время строевых занятий или лыжных переходов, лейтенант угадывал этот момент, и его команды воспринимались нами как отцовская ласка.

Командир покорил нас также и тем, что казался идеалом справедливости. Не было случая, чтобы он не заметил нарушения воинского порядка. И не было случая, когда он не вынес бы благодарности за его соблюдение. Он удивил нас однажды, скомандовав старшине – такому же курсанту, как и мы: «Два шага вперед! Кругом! Смирно!» И перед строем объявил ему два наряда вне очереди за несвежий воротничок гимнастерки. До этого наряды за такой проступок получали только мы.

Ох уж эти воротнички и недочищенные кирзовые сапоги! Мы старались изо всех сил быть прилежными курсантами, настоящими военными. Но поначалу не умели толково распорядиться свободным временем, которого было-то всего один час. Курсанты-юнцы только теперь, попав в армию, поняли, сколько времени ухлопали зря на гражданке. Оказывается, за час можно побриться, выстирать воротничок, начистить сапоги, надраить мелком пуговицы, покурить и почитать книгу.

Ротный командир запомнился нам как честный, умный, располагающий к себе человек. К нему можно было запросто подойти и задать вопрос без положенного: «Разрешите обратиться?» Помнится, как он, раскрыв пачку «Беломора», предложил окружившим его курсантам: «Закуривайте!» Как, помолчав немного, подтвердил достоверность с утра ходивших слухов:

– Да, ребята, началась война…

После этого – не поверите – как-то определеннее стало. Последние месяцы мы жили в напряженном предчувствии близости войны. Неопределенность всегда связана с волнением, а ясность, пусть даже негативного характера, приносит успокоение. Мы по своей воле решили стать офицерами, на всю жизнь связали себя с армией. И нас никто никогда не убаюкивал разговорами о мире. Мы серьезно готовились к тяжелой военной профессии.

Никогда не забыть, как мы шагали по Ленинграду после первомайского парада 1941 года и пели:

Эй, вы, фашисты!

Вы, фашисты разных стран, теперь держись!

Когда подчеркнуто громко мы выкрикивали «Эй, вы, фашисты!», никто из командиров не прерывал нас. Да, в 1939 году был подписан договор о ненападении с гитлеровской Германией. Для нас он теперь как бы не существовал. Мы настолько были уверены в своей силе и непобедимости, что ни у кого даже мысли не мелькало о возможности наших неудач в случае войны. И наше громкое солдатское «Теперь держись!», отражаясь от Зимнего дворца, раскатывалось по глади --">