Андрей Дмитриевич Черкасов , Константин Георгиевич Паустовский , Александр Моисеевич Граевский , Анатолий Николаевич Тумбасов , Анатолий Викторович Соколов , Владимир Максимович Михайлюк , Владимир Ильич Радкевич , Сергей Григорьевич Мухин , Э. Сычева , Петр Федорович Богатенков , Александр Маркович Викторов - Люди страны чудес

тополей,

мы травинкой дотянемся…

Споря, радуясь, мучаясь,

рвитесь в звездные выси —

Наша участь

теперь от живущих зависит.

* * *

Бывает слава незаметной —

простой газетною заметкой

о хлебе, домне иль мартене.

И в небе, дома иль в артели

кого-то ищет

слава близкая,

ничуть не льстя и не заискивая.

Но как ее заметить,

скромницу, —

врача, рыбачку иль коровницу —

тому, с кого иконы пишутся,

а он, как хвост павлиний, пыжится?

Ты вовсе не такая, слава!

Беги же,

прячься поскорей:

стихи, поклонницы — облава

у театральных фонарей.

Певец, любимец, нету сладу.

Трезвончик выдаст за набат

и шустро превращает славу

в вино, в дерьмо, в красивых баб.

И вот уже

трубит викторию,

что у народа он в чести,

и, как в «Асторию»,

в историю

ему желательно войти.

Он славу лапает, как хахаль,

гогочет, волокет в кусты.

Но что тебе,

Микула-пахарь,

до той тщедушной суеты!

Ты смотришь, ратай,

в утро раннее,

у ног полощется земля.

В великом противостоянии

есть Человек.

И есть Земля —

отцами, дедами завещана,

чтоб семя — сеять,

колос — жать.

Земля,

упрямая, как женщина,

которая должна рожать.

Она лежит в слезах и славе,

и как испарина — роса.

И только мы

помочь ей вправе

Усильем плуга и резца.

* * *

Над нашей стройкой —

то снег, то дождики.

На стройку стайкой

летят художники,

снуют, рискуют,

в грязи ботиночки,

в обед рисуют

с девчат картиночки —

Большую Химию

отображают,

а те — хихикают,

не возражают.

Ах, Маши-Машеньки,

дугою бровки!

А мы, монтажники,

сидим в бытовке,

как черти, грязные —

бригада греется,

как черти, радостные —

работа клеится,

А жизнь-то разная,

но, в общем, ладится.

И брюки в праздники

на танцы гладятся —

танцуй до ночи,

еще захочется,

смешинки в очи

не прячь, заочница!

Девчонка-сварщик,

с ней станешь смирным:

— Давайте вальсик

вдвоем смонтируем!

Как зорька, свежая,

смеется весело:

— Что, танцы — смежная

у вас профессия?

Пускай смеется,

потом посватаем,

а мне придется

сидеть над ватманом,

а в руки ватные

рейсфедер тычется —

даешь, соратники,

политехнический!

Горит настольная,

будильник тикает…

Не топь застойная,

не заводь тихая —

жить надо начисто,

не без достоинства!

Отцами начато,

а мной — достроится.

* * *

Цветут над землею вишни.

А выше, а чуточку выше

С ведерком и кистью девушка

за лучик весенний держится.

Березонька, белобровочка,

В платочке березниковочка

Хлопочет под солнцем и дождиком

о доме, совсем новорожденном,

И окна смеются, вымыты,

и краски чисты, как вымыслы,

В квартирах еще струится

семнадцатилетье строительницы,

И дом, для людей распахнутый,

молод, как песня Пахмутовой!

Шторма, над морями — тише!

С ума, что ль, в Майами? — тише!

Маневры,

манера кланяться

пред колпаком куклуксклановца,

рекламы, казармы, нары,

седеющие сенаторы, —

как школьницу,

правду растлившие,

войну, как цветок,

растившие —

Тише!

Со мной говорит девушка.

Говорит почти неслышно,

глаз не видно в полумгле:

— Жизнь моя как эта вишня.

Корни прячутся в земле.

Корни крепко держат вишню,

хоть листочки и дрожат.

В землю лег отец у Вислы

девятнадцать лет назад.

Одинокой не забота ли?

Трое — меньше мал-мала!

Мать в колхозе на ферме работала.

Простудилась и умерла.

Младших взял в детдом заведующий.

Я — одна в пустой избе.

Но была соседка сведущей:

— В город надобно тебе!

Поживешь,

потерпишь малость,

зато — сытая.

Нянька — это специальность

дефицитная…

Город, город — сто дорог,

--">