Ольга Борисовна Власенко - Иначе быть не могло...

художественной прозы о современном рабочем классе.

Первый секретарь правления Союза писателей СССР и председатель жюри конкурса Георгий Марков сказал:

«Успеху конкурса способствовало пристальное внимание огромной армии рабочих нашей страны, внимание профсоюзных органов. Более чем из двухсот рукописей, книг и журнальных публикаций, присланных на большое творческое соревнование, надо было отобрать лучшее…»

И в числе лауреатов конкурса оказалась и Ольга Борисовна Власенко, представленная на конкурсе журнальным вариантом своей книги.

Такая победа в конкурсе на лучшие произведения о советском рабочем классе, совершенно своевременна и справедлива.

Ольга Власенко вышла из настоящей рабочей среды вооруженная знанием и опытом мирной и боевой жизни и сумела передать в своем произведении большую любовь к труду, творческому, ведущему, возвышающему человека.

И в этом особая ценность необычной книги Власенко.

Николай Тихонов

Часть первая ГОРИЗОНТЫ

Скособочился, почернел дом, разлохматилась, осела соломенная крыша, прикрыв забитые окна, опустел двор Макара Чебреца.

Только два тополя у входа — стоят, листьями тихо шелестят, — живые памятники тем, кто их сажал. Примчится ветер, закружит, завоет, соберет тополиный пух, разнесет далеко по округе — не встретит ли где, не узнает ли свое родное Красный Конник, лучший запевала а деревне, чубатый, озорной мужик и крепкий работник — Макарушка, так называла его жена.

— Прощевай, Ярыно, и жды — вернусь беспременно, — говорил он жене, уходя в Красную гвардию — биться за Советскую власть.

Ярына с маленькой дочуркой ждала.

Через село проходили петлюровцы и махновцы, гайдамаки и банда Тютюнника, поляки и немцы — власть менялась, а Макар все не шел…

Ранним утром услышала Ярына: гарцуют конники, донеслась и песня червонных казаков:

Гей чы пан, чы пропав.

Двичы не вмыраты.

Гей, нумо, хлопци до зброи… —

выбежала из дома, стала у тына, казалось, и голос своего Макара слышит. Стоит, надеется, верит и ждет, но нет, проехали мимо, осталась только пыль столбом и затихающие звуки знакомой до боли песни…

Не вернулся Макар и когда отгремели последние выстрелы гражданской войны — овдовела Ярына, осиротела дочка. Вскоре на Украину ринулись толпы голодающих.

Вместе с голодом пришел сыпняк. Болели люди. Смерть шагала по деревням. Унесла костлявая и Ярыну. Круглой сиротой осталась ее дочурка в свои четыре года.

И росло число сирот, голод и холод ожидал беспризорных детей.

Глава первая

Мамой у нас, в младшей группе, звали воспитательницу Веру Александровну. Она носила ватную стеганую фуфайку и огромные сапоги — в этом пришла с фронта после гражданской войны. Руки были у нее заботливые, добрые, наверное, как материнские. Нас было тринадцать, причем тринадцатой оказалась четырехлетняя Оксанка. Вера Александровна называла ее прибавочкой. «У меня двенадцать детей с прибавочкой». По-украински это звучало так: «У мэнэ дванадцять дитэй з прычынком».

Оксанке многое прощалось и во многом отдавалось предпочтение: ведь она была самой маленькой. Оксана ни с кем не хотела делить «маму».

— Не твоя, не твоя, это моя мама, моя! — отчаянно кричала она.

Иногда доходило до истерик. На этой почве Оксанка серьезно заболела. Неизвестно, чем кончилось бы все это, но к нам в дом пришла женщина, желавшая усыновить или удочерить ребенка. Выбрала Оксанку. Как сложилась судьба этой крохи, нашла ли она в той женщине настоящую мать, не знаю, но в наших сердцах постепенно все больше укоренялась одна мать — Родина. С этим мы росли.

Жизнь в детском доме в те годы была связана с немалыми трудностями: и голодно, и обуть-одеть нечего. До поздней осени топали мы босиком по лужам и грязи. Воспитатели неуклонно придерживались одной главной линии: «Не хныкать, а бороться за лучшую жизнь!» Это внушали каждому с первого дня.

В саду детского дома росла большая шелковица. С наступлением лета сам по себе возникал отряд мальчишек — специалистов лазить по деревьям; среди них и мы с Броней: в мастерстве лазанья мы от мальчиков не отставали. Черную сладкую --">