Джордж А. Хилл - Воспоминания агента британской секретной службы

в которую он будет неоднократно ее засовывать, а также величайшим тактом, терпением и упорством. Он должен иметь память, натренированную на то, чтобы с фотографической точностью запечатлевать лица или документы, и уметь с буквальной точностью передавать содержание последних.

И сверх всего этого он должен обладать организаторскими способностями. То, что можно назвать офисной шпионской работой, вероятно, следует рассматривать через призму привлекательности для общества представления об авантюрном аспекте деятельности тайного агента, но от нее зависит успех самого предприятия. Тысяча и один нюанс должен быть улажен профессиональным тайным агентом, который раздает задания своим помощникам, снабжая их всей жизненно важной информацией, которая доходит до его ушей, при выборе многочисленных мест, где они смогут отчитаться перед ним. Девять из десяти пойманных шпионов попадают под арест и военный трибунал из-за неправильной организации или системы связи.

Кроме того, самая точная и подробная информация ничего не стоит, если она не может быть быстро и эффективно передана туда, где она требуется. В военное время разведчик часто находится во враждебной стране, и вокруг него все линии связи оборваны. Он должен постоянно преодолевать блокаду, которая его окружает и ограничивает, и в процессе этого погибают многие смельчаки.

Умных и результативных агентов редко ловят, но самых лучших даже и не подозревают.

Так как я – увы! – не могу утверждать, что меня никогда не подозревали, я удовлетворяюсь знанием того, что так и не был пойман.

Меня так и не поймали! Я говорю это без хвастовства, но с благодарностью. То время, когда я был тайным агентом, стало веселым приключением в моей жизни. Если бы меня поймали, это приключение имело бы далеко не веселый конец.

В молодости я не думал о том, чтобы стать шпионом и оказаться вовлеченным во все драматические и мелодраматические перипетии этой деятельности в военное время. Тем не менее все, что происходило со мной в отрочестве, подготавливало меня к этому роду занятий. Если бы я несколько лет ходил в специальную школу, изучал разведывательное дело как профессию, я не смог бы получить лучшую подготовку, чем дала мне жизнь в юности.

Мой отец был коммерсантом, и его бизнес-интересы простирались через всю Россию, Сибирь и далее Туркестан до Персии. Будучи ребенком, я ездил со своими родителями из Лондона в Гамбург, Ригу, Санкт-Петербург, Москву, на Всероссийскую ярмарку в Нижний Новгород и вниз по Волге до Каспийского моря. Мы задерживались на несколько дней на складах моего отца в Энзалае, а затем ехали на лошадях в Тегеран, по Каспийскому морю в Красноводск, затем по построенной железной дороге в Мерв, в экипаже в Самарканд и на верблюжьих упряжках в Ташкент; обратно – через Каспийское море в Баку, по кавказским военным дорогам в Батум и через Черное море в Константинополь, а оттуда в Англию.

Со своими родителями я всегда говорил по-английски. Мой отец был английским торговцем-первопроходцем самого лучшего типа, и наша домашняя жизнь была такой же, как и у обычной английской семьи. В нашем доме поддерживались английские обычаи и традиции, и мои родители так и не стали хорошо владеть иностранными языками. А я? Ну, у меня была русская нянька, с которой я говорил по-русски; наш десятник был татарином, с которым я свободно изъяснялся по-татарски; наш кучер был персом, а я часто бегал на конюшню к своему пони. Был еще мальчик, с которым я иногда затевал шумную возню; он был армянином, старше меня на год или два. Как же я завидовал его знанию жизни!

Мои родители, разумеется, не имели ни малейшего представления о том, что мне доводилось слышать в разговорах, которые вели люди на разных языках, а также о том, что я знал об интригах и любовных связях людей, живших вокруг наших складов. Если бы они знали об этом, то меня в раннем возрасте быстро отправили бы в подготовительную школу в Англии.

А так они наняли для меня отличных гувернанток – немку и француженку, и в результате, будучи еще маленьким мальчиком, я свободно владел полудюжиной языков, научился видеть характерные черты и недостатки дюжины национальностей и приспосабливаться, что помогало мне на протяжении всей жизни.

Последствием Русско-японской войны 1904–1905 гг. стала первая революция в России, сопровождаемая повсеместно беспорядками и кровопролитием. Она затронула все слои общества. Не было --">