Илья Зиновьевич Фаликов - Борис Слуцкий

по лесенке Маяковского. Там он встретился с «Гренадой» Светлова:

Я землю покинул,

Пошёл воевать,

Чтоб землю в Гренаде

Крестьянам отдать.

Пехотный солдат Слуцкого — тот же светловский кавалерист. Маяковский знал «Гренаду» наизусть. Цветаева переписала текст «Гренады» в свою тетрадь.

Тогда же было сказано:

Так бей же по жилам,

Кидайся в края,

Бездомная молодость,

Ярость моя!

(Э. Багрицкий. «Контрабандисты»).

Да, это — тот самый звук:

От имени Родины здесь я стою

И кутаю тучей ушанку свою!

Декларативное на вид, стихотворение «Памятник» — сгусток смыслов, множественное эхо целого хора голосов, даже немецких: стиховедение полагает, что сей амфибрахий изобретён Жуковским для передачи немецкой романтической поэзии, и в этом случае у нас получается фантастически неожиданный сюжет. Русский поэт опирается на исходно немецкий стих, торжествуя победу над Германией.

Однако, как это пи странно, лапидарный Слуцкий нередко переговаривал. Думается, для того, чтобы стихи, упрощаясь, получали некую доступность и, параллельно, возможность проникновения в печать. При этом долгие годы он отчаянно хотел быть «непечатным».

Еврей, рождённый в Славянске, родился поэтом, поэтом русским. Няня Аня прибилась к Слуцким ещё в Славянске. Слуцкий никогда не говорил об этом городе, не упоминал его в стихах, а мог бы. Не хотел. Это было бы перебором. Чего-чего, а русопятства в его поэзии не отыщешь днём с огнём. Но в музыкально-словесном творчестве город закрепился. В песне русского композитора Алексея Николаевича Верстовского говорится:

Близко города Славянска,

На верху крутой горы,

Знаменитый жил боярин

По прозванью Карачун.

В его тереме высоком,

Словно пташка взаперти,

Изнывала в злой неволе

Красна девица душа.

В Славянске родился Пётр Кончаловский, жизнелюбивый живописец. Герб города — белая птица с распростёртыми крыльями на зелёном поле. Город считался курортнокупеческим. Целебные леса, питательные озёра.

Город дважды оккупировали немцы во время Великой Отечественной.

Здесь происходило действие Игорева похода из «Слова о полку Игореве», поскольку речка Казённый Торец, на которой стоит город, — приток Северского Донца, бассейн Дона. Начало Славянску положила маленькая крепость Тор (Соляной), заложенная в 1645 году на солёных озёрах. Через 20 лет здесь появился первый солеваренный завод. Официальным годом основания города считается 1676 год. Новое название Славянск (Славянское) было присвоено Тору в 1784 году, и в 1797 году он вошёл в состав Изюмского уезда Слободско-Украинской губернии Российской империи, которая, в свою очередь, стала Харьковской губернией в 1835 году.

Пусть читателя не смутит обилие цифири. Это в духе Слуцкого. Он любил считать. Всяческая статистика — любимое занятие. Это сочеталось с отрицанием голого рацио:

Не солонина силлогизма,

а случай, свежий и парной

и в то же время полный смысла,

был в строчках, сочинённых мной.

Стихи на случай сочинились.

Я их запомнил. Вот они.

А силлогизмы позабылись.

Все. Через считанные дни.

(«Не солонина силлогизма...»)

Рифму Слуцкий — случай он слушал всю жизнь. Этот ассонанс для него был полной рифмой. Можно сказать, он исповедовал философию случая.

Где-то между звёздами и нами,

Где-то между тучами и снами

Случай плыл и лично всё решал

И собственноручно совершал.

(«Случай»)

Слуцкий подкинул нам задачку. Апологет счёта, он оставил наследие, не поддающееся подсчёту. 1000 названий посмертного трёхтомника и 2000, что ли, в архиве, ненапечатанных — не предел. Юрий Болдырев, литературный душеприказчик Слуцкого, говорил о четырёх тысячах (общем числе всех стихотворений).

Не цифрами, а буквами. Точней,

конечно, цифра. Буква — человечней.

Болезненный, немолодой, увечный

находит выраженье только в ней.

А цифра — бессердечная метла.

Недаром богадельня и больница

так любит слово, так боится,

так опасается числа.

(«Не цифрами, а буквами...»)

Сколько он сделал, никто не знает. --">