Андрей Ильич Фурсов , Николай Николаевич Платошкин , Ольга Николаевна Четверикова , Кирилл Андреевич Фурсов , Иван Иванович Смирнов , Александр Владимирович Багаев - De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Института стран Азии и Африки МГУ имени М. В. Ломоносова

Введение

Субхас Чандра Бос (на его родном языке бенгали — Шубхаш Чондро Бошу)^[1] — исключительно любопытная и неоднозначная фигура. Как справедливо выразился один из биографов Боса, его внучатый племянник, известный историк и член индийского парламента Сугата Бос (бенг. Сугото Бошу), жизнь двоюродного деда кажется ему «призмой, сквозь которую отразились все противоречивые силы мировой истории первой половины XX в.»^[2]. Этот человек в 1930‑е гг. был одним из лидеров Индийского национального конгресса (ИНК), пожалуй, не менее влиятельным и популярным, чем сам Джавахарлал Неру, в отличие от большинства индийских националистов много поездил по Европе и хорошо разбирался в международных делах, стал единственным индийским политиком, который был избран председателем ИНК вопреки (!) воле Ганди. В годы Второй мировой войны Бос после драматичного побега из — под ареста в Калькутте пытался завоевать для Индии свободу, заключив союз с державами «оси» и действуя сначала в Германии, а затем в оккупированной японцами Юго — Восточной Азии, где выковал боеспособную армию из индийцев, противопоставив её военной машине Британской империи.

Среди индийских историков есть те, кто признаёт достоинства и достижения Боса, но сокрушается по поводу факта его сотрудничества с нацистским блоком. Однако для большинства индийцев Бос входит в пантеон важнейших политических деятелей страны, ну а в исторической памяти соотечественников — бенгальцев он фигура просто сакральная, равная великому поэту и писателю Рабиндранату Тагору (бенг. Робиндронатх Тхакур, 1861–1941). Разделённая ныне политически, Бенгалия — страна с древней и богатой историей и культурой, а язык бенгали стоит на седьмом месте в мире по числу носителей — около 300 млн. человек (русский — на восьмом). Бос популярен прежде всего в индийском штате Западная Бенгалия, хотя уважают его и в восточной части страны, т. е. в соседнем государстве Бангладеш. Популярность Боса очевидна, если хотя бы просто пройтись сегодня по улицам Калькутты (бенг. Колката) и взглянуть на висящие портреты Боса и воздвигнутые ему памятники. Есть даже более наглядные вещи. Как известно, международные аэропорты обычно называют в честь политических деятелей первой величины: аэропорт им. Имама Хомейни в Тегеране, Индиры Ганди в Дели, Сукарно — Хатты в Джакарте и т. д. Чтобы очертить место Боса в общественно — политическом и историческом сознании бенгальского народа (и не только его), достаточно сказать, что его имя носит международный аэропорт Калькутты.

Между тем в глазах западных людей вообще и историков в частности Бос остаётся по большей части коллаборационистом, который безнадёжно запятнал себя сотрудничеством с нацизмом, фашизмом и японским милитаризмом. Для восприятия Боса на Западе характерна неполнота знания о нём. «Это такая неполнота, одна из причин которой — отказ взглянуть»^[3]. Как отметил другой видный биограф Боса, на этот раз его однофамилец бенгалец Михир Бос, «ни консервативные, ни либеральные историки не готовы принять его как бескомпромиссного патриота, а не фашистскую марионетку. В написании истории индийской борьбы за свободу авторы часто демонстрируют неловкое стремление быстро миновать то, что они очевидно считают незавидной деятельностью Субхаса Чандры Боса»^[4]. Для Запада факт сотрудничества этого политика с державами «оси» перевешивает все остальные аспекты его деятельности. А может, дело скорее в том, что Бос был одним из наиболее последовательных борцов с Британской империей и — в отличие от Ганди и Неру — никогда не шёл с ней на компромиссы?

В советской и российской индологии отношение к Босу двойственное. С одной стороны, историкам импонируют его левые взгляды и радикализм. С другой стороны, граждане страны, пережившей Великую Отечественную войну, не вправе закрывать глаза на факт союза Боса с агрессорами, хотя этот союз, во — первых, был тактическим, а во — вторых, не был направлен против СССР.

Историки Британской империи нередко отмечают, что она создала свою демонологию — череду образов исторических деятелей, которые особенно упорно противодействовали её экспансии. Из деятелей афро — азиатского мира в эту демонологию были включены такие фигуры, как правитель южноиндийского княжества Майсур конца XVIII в. Типу Султан (самый --">