Людмила Каштанова - Судьбы кружение

Людмила Каштанова Судьбы кружение

Вся моя трудовая деятельность прошла на хрустальном заводе в городе Дятьково. Сюда я приехала из в маленького поселка Плужин Климовского района Брянской области в 1970 году, после восьми классов. Поступила в училище №14 и параллельно заканчивала вечернюю школу, получая среднее образование. Затем был Дятьковский индустриальный техникум и диплом техника-технолога. Кроме профессии меня всегда манила литература, к которой меня, сестру и братьев приучила мама. Живя в сельской местности, она находила время для чтения. Мне, пятилетней девочке, сестра приносила детские книги, она же и научила меня читать.

Первые стихи я начала писать в 15 лет. Юность, влюбленность, хотелось все чувства выразить в поэтических строках. Более серьезные стихи пришли ко мне позже. Сейчас больше пишу прозу – рассказы. В них могу объемнее выразить свои мысли, эмоции, переживания.

Свою первую книгу посвящаю моим родным людям, которые сейчас рядом со мной и которых уже нет на этом свете. Я хочу, чтобы читая эти страницы, моя дочь, внук и правнуки знали и помнили, какою была я, как жили их прабабушки и прадедушки. В этой книге мое отношение к братьям нашим меньшим, к животным, которые радуют нас и скрашивают нашу жизнь. Надеюсь и ты, дорогой читатель, найдешь здесь что-то близкое твоей душе.

Старик

(Посвящается моему отцу)

Усталое огромное солнце медленно катилось к закату. Оно уходило за горизонт, за день отдавшее столько тепла и света, что, казалось, к концу дня оно должно стать маленьким и незаметным. Но всё было наоборот. К вечеру, низко склоняясь к земле, оно превращалось в большой красный шар, на который хотелось смотреть, не отрывая взгляда. На скамейке, со следами когда-то зеленой краски, сидел старик. В поселке его звали по фамилии – Салов. Обычного прозвища за всю жизнь ему никто не дал, хотя в поселке все, от мала до велика, имели свои прозвища. Кто-то в ком-то замечал какие-то недостатки или, наоборот, какие-то заслуги и народ метко награждал их прозвищем. Но его такое событие обошло стороной. Салов… Так он им и оставался.

Старик часто вытирал слезившиеся глаза, глядя на уходящее солнце, и мысли его уходили далеко. Он все чаще вспоминал свою Аннушку. Не так давно покинувшую его и этот мир. Только теперь он понимал, как мало ее ценил, сколько нанес ей обид, в гневе мог поднять на нее руку, о чем ему сейчас так больно вспоминать. Перед глазами он видел ее глаза: большие, серые, любившие и прощающие его. Вот сейчас покаяться, попросить прощения, да нету ее, Аннушки, умерла, даже не попрощавшись. Не успела, а может, не захотела…

…ОНИ прожили вместе сорок лет. Родили пятерых детей. Первая дочка Валя, Валечка, умерла, когда ей было девять месяцев. Старые бабки, видя младенца, говорили: «Не жить ей, такие красивые дети не живут. Бог заберет ее, она, как Ангелочек».

Оно и вправду, дочь родилась с белокурыми волосами. Мелкие кудряшки украшали ее головку, а из глаз лился какой-то непонятный свет. То ли сглазили старые говоруньи, но Бог и вправду забрал ребеночка. Остальные дети живы, здоровы, улетели, разлетелись. Дочь в соседнем селе живет, обзавелась своей семьей. С мужем, правда, не повезло, очень уж любит к рюмке прикладываться. У самой двое деток, так что лишний раз добежать до родительского дома времени нет. Да отец и не в обиде. Остальные дети иногда приезжают.

Когда Аннушка жива была, все, как птенчики, слетались, собирались вместе, особенно на любимые тогда праздники – первое мая и седьмое ноября. А теперь дом пустой, как будто не живет в нем живая душа. Их дом был новым и крепким, он сам его построил. Все бревна, доски – всё сам облюбовывал, строгал, пилил. Мужики помогли поставить сруб, а остальное всё сам, своими руками. Дом получился с высоким крыльцом, со светлыми окнами, три из которых выходили на улицу, а два больших – в сад.

Он любил свой дом и гордился им. По ночам его часто мучили боли в спине и руках, надорванных тяжелой работой, и он часто просыпался, а потом долго не мог уснуть, выходил на улицу, скручивал самокрутку из табака, который сам выращивал и… вроде боль отступала. «Как же мне тяжело без Аннушки», – думал старик, подняться бы и пойти в дом. Натруженные больные руки лежали на коленях и не хотелось даже пошевелить ими.