Василий Семенович Яновский - Поля Елисейские. Книга памяти

Европе и в Америке, а
рассказы, повести и эссе публиковались в лучших эмигрантских периодических изданиях.
Кажется парадоксальным, что наиболее значительные романы Яновского («По ту сторону времени»,
«Кимвал бряцающий», «Великое переселение») появились на английском языке и до сих пор не изданы порусски. Поэтому-то имя Яновского больше говорит
сейчас американской читающей публике, чем нынешнему поколению русских в Нью-Йорке, не говоря о
Москве, Ленинграде или Новосибирске.
Следует отметить, что уважительное предисловие к
роману Яновского «По ту сторону времени» было
написано крупнейшим англоязычным поэтом Уистеном Оденом, отдававшим должное не только захватывающей проблематике этой книги, но и ее формальноэстетическим качествам. Заканчивает Оден свое предисловие такими словами:
«В романе “По ту сторону” есть сцены, которые я
буду помнить всю свою жизнь».
В своих мемуарах Яновский скупыми и точными
штрихами воссоздает атмосферу литературного Парижа 30-х годов, насыщенного творческими флюидами,
томимого бедностью и предчувствием грядущей катастрофы. Перед нами проходит вереница как весьма
замечательных, так и вполне заурядных деятелей эмиграции, от Бунина и Мережковского до Злобина и
Проценко, и каждое, самое ординарное лицо запечатлевается в нашей памяти благодаря ярким, выразительным деталям, которые использует автор.
6

Внутренняя задача мемуаров Яновского состоит в
том, чтобы превратить субъективное художественное
творение – в объективный исторический документ, и
потому не случайно книге предпослан эпиграф из
Вольтера: «О мертвых мы обязаны говорить только
правду», и уж тем более не случайно – дополнительное
предуведомление Яновского:
«Я должен вас предупредить, чтобы вы не удивлялись, если я буду о мертвых повествовать, как о живых».
Кому-то мемуары Яновского покажутся резкими и
даже злыми, но ни один компетентный и непредвзятый
читатель не обнаружит в них ни попытки сведения счетов, ни выражения личных обид или запоздалых частных
претензий к именитым покойникам – воспоминания
продиктованы стремлением к правде, той окончательной, выверенной временем правде, каковая доступна
лишь умному, внимательному и тонкому очевидцу. Таким образом, Яновский избегает как «хрестоматийного
глянца», так и злорадного, торжествующего очернительства, пренебрегает как розовыми, так и черными
тонами, находя в каждом цвете все оттенки спектра.
К ценнейшим преимуществам Яновского относится
еще и то, что, будучи писателем интеллектуалом, он
воссоздает жизненный материал не только в бытовой
плоскости, рисует характеры деятелей эмиграции не
только в их житейских проявлениях, но и легко ориентируется в религиозных, философских, нравственных
проблемах, то есть в духовной атмосфере русского Парижа.
Сам инструмент Василия Яновского по существу
интеллектуален, его воспоминания ценны не количеством фактов, не объемом материалов, не линейной
полнотой изложения, а «вертикальным» (по его собственному выражению), выборочным, осмысленным
подходом к жизненной реальности.
7

Знакомство с событиями прошлого, выхваченными
из мрака добросовестным, талантливым свидетелем,
дают нам возможность лучше разобраться в настоящем,
уловить в нем прогноз на будущее.
Ведь память – это единственная река, которая движется против течения Леты.

Поля Елисейские
Aux morts on ne doit que la verite.
Voltaire
Об умерших – только правду.
Вольтер (франц.)
Я должен вас предупредить,
чтобы вы не удивлялись, если я
буду о мертвых повествовать,
как о живых.
В. С. Я.

I
Мыс Доброй Надежды.
Мы с доброй надеждой
Тебя покидали.
Но ветер крепчал…
Борис Поплавский

Великая русская эмиграция вымирает. Один за другим ушли, «сокрылись» классики и эпигоны. Кладбища
распростерли свои братские объятия. Кто упокоился
под Парижем или Ниццею, кто за Нью-Йорком и в
Калифорнии. Над прерией звучит призыв трубача:
«И кому суждено будет во поле лечь, того Господь
Бог помяни…»
Вот Бердяев в синем берете, седой, с львиною гривой, судорожно кусает толстый, коротенький, пустой
мундштук для сигар. Вон Ходасевич нервно перебирает
карты больными, обвязанными пластырем зелеными
пальцами; Федотов пощипывает профессорскую бородку и мягким голосом убедительно картавит. Фондаминский, похожий на грузина, смачно приглашает --">