Сергей Петрович Мельгунов - Воспоминания и дневники

приговора ........................................................................ 446
V. Пятый арест ................................................................................. 448

Послесловие ................................................................................ 457
Приложение ............................................................................... 459
Отрывки из дневника 1917 года ................................................... 459
В Московской думе в октябрьские дни ...................................... 471
Автобиографические наброски
в третьем лице, доведенные до 1925 года .................................. 492
Несколько слов о последних
днях ставки (из дневника 1939 г.) ................................................ 497

Предисловие
«Воспоминания и дневники» С. П. Мельгунова, вошедшие в
эту книгу, доведены до выезда нашего из СССР осенью 1922 года.
В книге три части, совершенно отличные друг от друга.
Писалось все в разное время и в разных условиях, влиявших подчас даже на форму писавшегося.
В первую часть входит все, что уцелело от обысков из
написанного в тюрьме. Тюрьма наложила, конечно, печать не
только на подбор материала, но и на стиль — он сохранен без
какой-либо подчистки. Сохранена также последовательность,
намеченная самим С. П. не в порядке написания и отчасти даже
не в хронологическом порядке, — намеченная им, когда он смог на
свободе собрать все то, что уцелело, и что удалось переправить за
железный занавес из СССР сюда.
Первой части предпосылается страничка записи, в которой
С. П. поясняет специфичность условий работы в тюремной
одиночной камере.
Во вторую часть вошел дневник, который с перерывами вел
С. П. в годы 1914–1916 г.
К нему добавлены записи-наброски, сделанные им в Петербурге в февральские дни 1917 г. Дневники С. П. сам переписал в
эмиграции без переделки. (В конце в виде дополнения приложены
отмеченные С. П. отрывки из моего дневника 1917 г., так как
кроме дней 25—28 февраля, он дневника в этом году не вел.).
Третья часть — воспоминания, написанные в 1923 г. непосредственно по выезде из СССР — воспоминания о годах борьбы
(1918–1922) после захвата власти большевиками — годах арестов, тюремных сидений, «суда»... При этом должна оговориться: большую часть четвертого тюремного сидения, «суд»
и пятое заключение, не дописанные С. П., пришлось, как он того
хотел, взять из моих воспоминаний, писавшихся тоже в 1923 г.
5

и им прочитанных. Проредактировать свои воспоминания
С. П. не успел.
(В одиночном заключении С. П. написал большую работу по
великой французской революции, которую хотел переработать, пополнив новыми материалами...).
П. Мельгунова

Часть первая
Воспоминания, написанные
в одиночной камере тюрьмы
Особого Отдела ВЧК в 1920 г.
С. П. Мельгунов
о своих тюремных записях
В дни тюремного безделия, когда в моем распоряжении
не было книг, я занимался писанием воспоминаний. Подобные дни систематически повторялись из года в год в
период моего долгого пребывания в Советской России.
Нарастали таким образом почти кипы воспоминаний.
По сентиментальному чувству проносились эти листки
легально и нелегально за тюремные стены. С некоторой
любовью смотрю я теперь, вспоминая прошлое, на сохранившиеся записи, часто хаотические, занесенные нередко
огрызком красного карандаша на обрывках оберточной
бумаги, с некоторым искусством пронесенных через комендантские обыски.
Справедливость требует сказать: сажали меня часто
большевики в тюрьму за «контрреволюцию», но всегда
давали возможность работать, допуская широко передачу
книг и письменных принадлежностей. Единственно за что
я могу чувствовать к ним хоть некоторую благодарность.
Но как тоскливы были всегда первые дни! Тогда я, от
нечего делать, пытался записывать некоторые эпизоды
своей жизни, воспоминания детства, встречи с интересными людьми — одним словом то, что не отзывалось политикой. Ведь и в тюрьме обыски продолжались, и здесь
искали контрреволюционные комплоты. Приходилось в
безобидных по существу, но формально нелегальных, Записях быть осторожным. Сколько их осталось тем не менее
7

при случайных налетах на камеры в недрах тюремных
канцелярий!
По сентиментальному же чувству мне всегда хочется
воспроизвести их в печати так, как напитаны они были в
тюрьме. Для меня они связаны иногда с безотрадными
переживаниями тюремной жизни при большевицком
режиме — с днями, например, многодневной голодовки,
когда ослабленная мысль не в состоянии была сосредоточиться на серьезной книге и невольно обращалась хотя --">