Сборник - Художники города-фронта. Воспоминания и дневники ленинградских художников

Иные присаживаются рядом с нами за
откидные мольберты и рисуют эскизы, но потом сворачивают свой лист и исчезают на
неопределенное время.
Когда оригиналы увезены на просмотр в ("мольный—у карандашистов отдых. Рабо­
тается вяло. В ожидании результатов сидим, беседуем, принимаем гостей. Чаще всего—
это наши же товарищи со своими горестями. Можно также успеть сходить по каким-ни­
будь делам или просто пройтись посмотреть, что делается в городе.
Но вот из Смольного вернулись листы. Авторы одобренных оригиналов—именин­
ники. У них закипает работа по литографированию. Остальные, крякнув, берутся за
новые замыслы.

316

В. Курдов. Плакат. 1941

317

Век фото и кино. Но художник, рисовалыцик все же незаменим, помимо много
прочего хотя бы потому, что достойный изображения эпизод не указывает заранее ни
своего адреса, ни времени действия для своевременного прибытия на место фото- или
кинорепортера.
Остается полагаться на художника, который готов удовлетвориться беглым описа­
нием, чтобы представить себе факт и изобразить его.
Героические эпизоды на листах «Боевого карандаша» не вызывают сомнений в до­
стоверности изображенного и в глазах зрителей равносильны документальным фотографиям.
Тема обычно подается в нескольких кадрах. Это основной прием «Боевого карандаша».
. . . Иллюстрируем сводки Совинформбюро. «Колхозники—верные помощники Красной
Армии»—таков лист Астапова. Петрову также ближе всего иллюстрация. Николай Ко­
чергин пришел с иллюстрациями: героические эпизоды. Старик Жаба нарисовал по памяти
хорошо известный ему сюжет: кавалерийская атака. Это—лубок. На мою долю выпало
нарисовать историю в картинках о бойце, победившем в единоборстве фашистский танк.
«Шапку» к листу беру прямо из газетной заметки: «Инициатива и сметка». Листами иллю­
стративного характера прославляется героизм, пропагандируются вдохновляющие примеры.
В адрес врага направлено острие сатиры.
Истинный сатирик в «Боевом карандаше» только один Муратов. «Своим дарованием
он всем нам поддает перцу»,—как-то сказал о нем Н. А. Тырса.
«Романтик техники» Володя Тамби также вдруг проявил себя сатириком. Его тема,
разумеется, морская, с кораблем: «Умей распознавать врага, храни родные берега». Но
он не мастак изображать «фрицев». Ему придали в подкрепление Муратова.
Приходил Владимир Васильевич Лебедев. Принял участие в нашей «бомбежке». Кри­
тиковал, советовал с карандашом в руках.
На улицах расклеен его плакат «Напоролся!». Гитлер повис на штыках.
Через месяц-другой это непременно сбудется! . .
Июль—август 1941 года

Теснота, духота и мухи заставили покинуть антресоли и спуститься в зал. Но нена­
долго. Стеклянный потолок зала закрашивают суриком, чтобы не блестел на солнце и не
мог служить ориентиром для вражеской авиации. В зале оранжевый сумрак. «Боевой ка­
рандаш» снова переселяется, на этот раз к окнам в боковой отсек, за полотняные вы­
ставочные щиты.
Во время переселения нас настигла кинохроника. По полу между столами протяну­
лись черные змеи электропроводов. Большеголовые прожекторы обступили и уставились
в карандашистов своими стклянными ликами. . . Энергичный кинооператор бойко репе­
тирует с художниками:
— Сделайте вид! Станьте так! Станьте этак!
Лето необычайно жаркое. Сперва мы отваживались развешивать на спинках стульев
только воротнички и галстуки, теперь дело доходит до рубах. Работаем полураздетые,

318

I3.U-

| --">