Лев Андреевич Ельницкий - Три круга воспоминаний. Война и плен

не могла идти в первую очередь
по цензурным соображениям. Дальше этому мешали текущие за­
боты и жизненная суета. И вот наконец настало время, когда эти
воспоминания могут увидеть свет. Публикацию мы начинаем с
первой части, которая была написана в 1960-х годах. В ней опи­
сывается период 1941—1945 годов, проведенный Львом Андрееви­
чем в немецком плену, отчасти на русской земле, а позднее —на
территории Германии. Своеобразное «изучение» войны происхо­
дило «методом погружения» в стихийно складывавшиеся обстоя­
тельства, без всякой возможности посмотреть на происходившее
со стороны. С началом войны Лев Андреевич был призван в мо­
сковское ополчение. Ополчение, в котором оказались в том числе
люди, освобожденные от воинской службы и в большинстве без
всякой военной подготовки, было в некотором роде, по словам
автора, «инвалидной командой». Движение ополчения вперед, по
направлению к линии фронта, на самом деле было движением в
неизвестность. Очень скоро выяснилась почти полная неинфор­
мированность командного руководства ополчения относительно
хода войны, сказавшаяся в случайности и безответственности ко­
мандных распоряжений. Это незнание общей картины событий,
непонимание ополченцами своей роли в происходившем приве­
ло к трагическим последствиям. Та часть ополчения, в которой
находился Лев Андреевич, так и не побывав в боевых действиях,
оказалась в немецком тылу, большая часть ополченцев попала в
плен. Для Льва Андреевича начинается череда перемещений из
одного лагеря военнопленных в другой. Встреча с немцами про­
исходит в районе Спас-Деменска (по дороге на Медынь и Ель­
4

ню); первый лагерь для русских военнопленных, куда попадает
Лев Андреевич, находился в Рославле; потом он был переведен в
лагерь под старинным городком Карачевым; в лагерях на дороге
Брянск-Орел он находился до августа 1943 года. Когда началось
отступление немецких войск, Льва Андреевича переводят вместе
с другими военнопленными в Мглин, потом в Бобруйск. С вес­
ны 1944 года он работает в Минске, в так называемой дорожной
лаборатории, поскольку изначально пришлось иметь дело с до­
рожными службами регулярной немецкой армии. Дальнейшее
отступление немцев привело Льва Андреевича в Берлин, в бер­
линский лагерь для военнопленных Груневальд.
С самого начала войны Лев Андреевич «выбрал» для себя два
вида деятельности. Сначала были востребованы его скромные
медицинские познания —в ополчении и в первые дни пребыва­
ния в плену он выполнял обязанности фельдшера; в лагерях во­
еннопленных при его владении немецким языком он был необхо­
дим в роли переводчика, посредника между русскими и немцами.
Лев Андреевич сознавал при этом свою работу как очень важную
именно для военнопленных —абсолютно бесправных людей, об­
реченных прежде всего на тягостные физические страдания. Ра­
бота давала возможность Льву Андреевичу помогать —пусть са­
мой малостью —конкретным людям, испытывавшим острейшую
нужду в такой поддержке; а кроме того —наблюдать разнообразие
человеческих лиц, стихийно собранных войной в одном месте.
В Воспоминаниях открывается своеобразная портретная галерея
людей, с которыми Льва Андреевича свели обстоятельства: воен­
нопленных и деревенских жителей, немцев разных чинов и раз­
ного уровня культуры; женщин, к которым и в условиях войны
Лев Андреевич сохранил романтическое отношение как к суще­
ствам особой породы («романы» Льва Андреевича с учительницей
из деревни Юрасово или немецкой девушкой Рут из Берлина)...
Вместе с тем для Воспоминаний характерна постоянная сосре­
доточенность автора на себе. Впечатляюще переданы переживания
человека, чья жизнь непрерывно подвергается опасности: пережи­
вания страха смерти, абсолютной незащищенности личного суще­
ствования; физических ощущений холода и голода, вообще хруп­
кости человеческого тела; стремительного одичания людей, когда
вши, кровь, гной, необходимость прятаться и отказываться от себя
самого становятся едва ли не единственным проявлением жиз­
ни. Возникает картина полной непредсказуемости человеческого
5

А ІУ ІШ

ІШ

ІУ

существования, отсутствия перспективы как завтрашнего дня, так и
неопределенного будущего.
Дополнительную остроту этим переживаниям придает еврей­
ская тема. Автору --">