Ники Лауда , Герберт Фелькер - Моя судьба

Ники Лауда «МОЯ СУДЬБА» В соавторстве с Хербертом Фелькером

Глава 1 Молодой человек из хорошей семьи: полный неудачник

Хорошая семья — это неплохая помощь, пусть мне и случалось отрицать это в прошлом, будучи в ярости от полученной взбучки. Лауды в Австрии — люди не последние. Или, по крайней мере, были ими, поскольку промышленные магнаты среди нас постепенно вымирают.

Центральной фигурой был мой дед, по прозвищу «старый Лауда». Этим он даже после смерти отличается от всех прочих Лауд, даже если они, быть может, тоже были старыми. Мне нравилась визуальная его составляющая: грандиозная квартира в городе со слугой в ливрее, огромная крестьянская усадьба в Нижней Австрии, великолепное земельное владение в Сан-Морице.

Он бесконечно ругал социалистов и все, что они говорили или делали. Однажды вечером, мне тогда было лет двенадцать, я увидел его по телевизору. Он стоял в первом ряду и получал орден от тогдашнего главного социалиста страны. Немедленно я сел и написал деду письмо: «Не понимаю, как можно всю жизнь так ругать, а потом получать орден от своего злейшего врага». Ответа не последовало. Несколько месяцев спустя я снова его увидел во время ежегодного великого посещения нашего дома. Я был этому очень рад, так как у деда был Jaguar, и мне позволялось парковать его у нас в саду. Почти все гости разрешали мне парковать свои машины. Это экономило им время, и меня признали экспертом в этом деле. После получаса разговоров дед извлек из своего нагрудного кармана то самое письмо и потребовал от меня объяснений. Что я себе при этом воображал, как посмел и тому подобное. В качестве доказательства обвинения он прочел моим родителям все письмо целиком, желая слово за словом показать всю степень моей дерзости. Моя мать крепко меня отругала, отец же воспринял все спокойно. Внутренне я уже тогда, в меру своего понимания, отгородился от мыслей типа «быть Лаудой — это что-то особенное». Как только я немного подрос, то страшно ему отомстил: каждое Рождество я пропускал торжественный обед в самом шикарном отеле Вены — «Империал», на котором должна была собираться вся семья. Большего удара молодой Лауда старому нанести не мог.

Уже в моем воспитании и происхождении я вижу объяснение некоторым чертам моего характера. Вырос я в несколько прохладной атмосфере, бездумно следуя привычкам, имевшим место в те времена в наших кругах. Возьмем, к примеру, верховую езду: было совершенно ясно и неизбежно, что я должен был научиться ездить верхом, хотя все мое существо против этого протестовало. Уже сам звук этот, «трап-трап», выходящей из стойла лошади действовал мне на нервы, запах отвратительно бил в нос и в первый раз мне сразу стало плохо. Прежде чем я вообще смог залезть на лошадь, мне пришлось быстренько бежать в туалет. Ни один человек в моей семье не проявил достаточно гибкости, чтобы в тот раз не заставлять десятилетнего ребенка ездить верхом и, может быть, попробовать позже. Вписаться в этот поворот они просто не могли. Сегодня я могу сказать: мои родители были правы, ведь я все-таки научился отлично ездить верхом и избавился от своей фобии. И если теперь на Ибице мне захочется, я могу сесть на лошадь моего шурина и, по крайней мере, имею некоторое представление, как обращаться с пони моих детей.

Возможно, в этой холодной атмосфере хорошего воспитания и скрывается объяснение моей потребности быть лучше других. Ведь как бы то ни было, мне дали достаточно уверенности в себе. Очень часто можно встретить людей, которые становятся совершенно не похожими на себя в дорогом ресторане, где снуют официанты во фраках — они по-другому смотрят, по-другому говорят, делают особые движения и оттопыривают мизинец. Я же научился ездить по миру и уверенно пользоваться своими хорошими манерами. То что я все равно временами веду себя как грубиян и имею в своем лексиконе слова, которым невозможно было научиться среди Лауд, что не преуменьшает того моего преимущества, что я могу уверенно себя чувствовать в любых обстоятельствах, связанных с человеческими отношениями.

Мои школьные успехи были сомнительными во всем — несмотря на разностороннее воспитание. С первого дня отношения со школой у меня не сложились. Я не понимал смысл всего этого, тем более что, начиная с возраста двенадцати лет, я уже начал интересоваться машинами. Два раза я оставался на второй год — в третьем и пятом классе. При этом в то --">