Дмитрий Львович Быков - Хроники ближайшей войны

протокола, сзади пристроились мотоциклисты, и мы доехали. Хотя там идти было пять минут от силы.

На время приезда российского президента столица Франции замерла, как перед визитом казаков в 1813 году. Половину бульваров перекрыли. Из окон смотрели восторженные французы. Один держал на руках ребенка. Александр Кабаков помахал ему рукой. Восхищенный отец скрылся в глубине комнаты. Вероятно, он плакал.

На входе в Елисейский дворец никого почему-то не раздевали и даже не досматривали. Гвардейцы с ружьями, с примкнутыми штыками, стояли на входе. Машинально я сказал одному «Бонжур», и он приветливо отозвался: «Бонжур, мсье!» В приемном зале Елисейского дворца сквозь стеклянный потолок ярко синело невероятно чистое небо – в день приземления русского литературного десанта температура во Франции разом подскочила до 20 градусов (еще недавно ночами доходило кое-где до минус двадцати; этот потрясающий факт еще сыграет свою роль в нашем повествовании). На стене приемной залы висел огромный гобелен, авторство которого – а главное, сюжет – не смог определить даже искусствовед по образованию Анатолий Королев. На гобелене изображалась внутренность большого собора, в который врывался всадник, топча перепуганных смуглых людей. Слева на все это поощрительно смотрел старик в красной кардинальской шапочке.

– Да чего тут толковать,- сказал Евгений Попов Валерию Попову.- Это буржуазия угнетает пролетариев с сиськами.

Все интенсивно обменивались мнениями по главному вопросу: что сказать Путину, когда он все-таки войдет? Никто, по-моему, не верил, что он вот так прямо и появится. Удивительно все-таки, как в Европе до сих пор доступно все, что у нас в таком дефиците. Помню, тут свободно продавались Платонов или Булгаков, а у нас всего этого было не достать. В Москве сегодня большая проблема поговорить с Путиным, а тут – пожалуйста! Все-таки мы очень медленно вливаемся в мировой контекст. Я вдруг с ужасом подумал, что мне почти и нечего спросить у президента России. Разве что про Чубайса, да и то, в общем, все понятно. Что он может нам всем сказать такого, чего мы сами до сих пор не знаем? Тут, наверное, отличительная черта президента Путина – что все мы понимаем примерно одно и то же, но вслух не говорим, чтобы не огорчать друг друга. Это нас как-то дополнительно сближает.

– А я бы ему сказал,- заметил Вячеслав Пьецух,- что когда Пушкина в 1826 году привезли к царю, Пушкина ждать не заставляли, а сразу провели к Николаю…

– Не забывайте,- сказал Радзинский,- что его привезли из ссылки, с фельдъегерем. А нас – из гостиницы, с мотоциклистом.

Они с Шираком появились неожиданно. Писателей к тому моменту расставили полукругом. Жак Ширак начал свою речь. Он говорил по бумажке, но очень живо. Французский президент выше нашего сантиметров на двадцать, поэтому он, кажется, стоял на полусогнутых. Во время речи он слегка повиливал всем телом и бурно жестикулировал. В основном он благодарил русских писателей за посещение Парижа. Рядом со мной стоял Андрей Колесников из «Коммерсанта» и все записывал. Я смотрел на Колесникова с доброй профессиональной ненавистью. Я знал, что завтра в «Коммерсанте» он все это изложит, и будет смешно. В изложении Ширака выходило не смешно, хотя и приятно. Речь французского лидера дважды прерывалась продолжительными аплодисментами. Один раз – когда он сказал, что любит русскую литературу. В другой раз – когда признался, что ее во Франции вообще многие любят.

После этого слово взял Владимир Путин. У него было приготовлено одно из тех убойных ноу-хау, которыми он славится. Однажды он потряс общественность дружественного среднеазиатского государства, сообщив там, что нынешний вождь этого государства одно время учился в Ленинграде на мастера холодильных установок и получал одни пятерки. Теперь он сообщил собравшимся, что Жак Ширак, между прочим, тоже переводил русскую классику на французский язык. Потрясенный Ширак поднял глаза к небу, словно говоря: «Разведка есть разведка».

– В России,- сказал президент Путин,- все очень любят французскую литературу. Трудно найти человека, который бы не читал в детстве Жюля Верна и Дюма. Кроме того, у нас многие знают Виктора Гюго…- Он на секунду задумался.- И других писателей,- закончил он уверенно.

Ширак кивнул, польщенный.

– Бальзака,- сказал вдруг Владимир Путин. Ширак восторженно улыбнулся, словно повторяя: «Ох, эта разведка!»

– Россия внесла свой вклад в пропаганду --">