Газета «День Литературы» - Газета День Литературы # 067 (2002 3)

Владимир Бондаренко ТРИ ЛИКА РУССКОГО ПАТРИОТИЗМА

Я уверен, что с августа 1991 года по октябрь 1993 года в России были все предпосылки объединить патриотическое движение в реальную единую влиятельную политическую силу. Увы, этого не произошло, и сегодня нам трудно говорить о реальном подъеме русского патриотизма. Как не раз замечал, нынче истинный патриот России может числиться в самых разных, противоположных по идеологии партиях, а чаще вообще быть далеким от политики человеком. Нынче вместо соборности мы сплошь и рядом присутствуем на торжестве индивидуального патриотизма или патриотизма воюющих друг с другом многочисленных, но при этом мизерных по численности группировок. Кажется, что главная задача наших патриотов — уничтожить друг друга, такого раздрая я не помню в патриотическом движении за всю жизнь…

С другой стороны, именно сегодня патриотизм становится прибежищем негодяев, ибо вся орда разрушителей России, от Коха до Гайдара, уже громогласно объявляет себя патриотами. В официальной путинской идеологии господствует патриотизм без патриотов: если ты — чиновник, то ты и патриот, будь ты хоть Швыдкой с его порнографически-телевизионным прошлым, хоть Черномырдин, прикарманивший целую газовую отрасль. На патриотические программы воспитания выделили деньги, и естественно, определять патриотизм будут лишь востребованные люди. Вот пример, поразивший меня. Известный публицист Карем Раш предлагает свои книги для включения в программу патриотического воспитания молодежи. Определять качество этого патриотизма будет комиссия, где один из экспертов — Лев Аннинский. Я высоко ценю талант и того и другого. Но, чтобы Лев Аннинский определял процент патриотизма у Карема Раша, такого я и в дурном сне не мыслил увидеть. А он небось еще из лучших и достойнейших в подобной комиссии. Во главе небось как главные патриоты поставлены приставкины и чупринины. Дали же недавно русофобствующей критикессе Наталье Ивановой литературную премию… за патриотизм в ее творчестве. Чур меня, чур. Наверное, я тогда — самый главный антипатриот.

А если всерьез — что происходит в нашем литературном патриотическом процессе, в русском национальном крыле?

Я вижу три лика русского литературного патриотизма.

Красный, завершенный, завораживающий своей самоотверженностью и величием замысла лик.

Белый, монархический, национально-православный, по сути, тоже завершенный, романтически-ностальгический лик.

И третий лик, не столь совершенный, иногда медузообразный, растекающийся во все стороны, поражающий своей эклектичностью, но живой и продолжающийся.

Год назад от нас ушла Татьяна Глушкова. Думаю, даже ее недоброжелатели почувствовали: в литературе русской будет чего-то не хватать. Татьяна Глушкова стала определенным символом красного лика. Таким же символом, как трагически погибший Борис Примеров с его чудной молитвой "Боже, Советскую власть нам верни…", как поздний Николай Тряпкин, воспевший красную державу, как единственно возможную для русского народа, как и ныне живущие Юрий Бондарев и Михаил Алексеев. Или даже неистовый Владимир Бушин… Эту законченность надо воспринимать сегодня прежде всего эстетически, и даже яростные крики Бушина — это отчаянные крики из уходящего великого времени. Плач при отпевании. Есть своя великая красота в гармонии завершенности сталинского ли большого стиля или же столь же законченного и завершенного, пронизанного великими идеями красного авангарда двадцатых годов. Для меня есть два абсолютных гения красного авангарда — это Павел Филонов в живописи и Велимир Хлебников в поэзии. Как бы ни присваивали их нынче себе буржуазные дельцы от искусства, имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит: оба этих русских гения национальны по духу и неисправимо красны по идеологии своей. Предтечи национал-большевизма.

Такая же великая завершенность видна и в белом лике русского патриотизма. От идеологии до эстетики, от правил игры до своих святынь, своих героев, своих мучеников. Они помнят свой "Лебединый стан", помнят расстрелянного Николая Гумилева. Но из гранита завершенности не переступить. Медный всадник или каменный гость только в поэмах гения способны на движение. Идеологически завершенные монументы не способны на диалог. И потому неизбежна непримиримость Игоря Шафаревича и Ильи --">