Александр Петрович Свободин - Откровения телевидения

Хореографам это подсказало очень острое и необычное решение дуэта:

сам танец, если представить его в незамедленном виде, протекает и разви

вается в темпе, превосходящем темп музыки; «рапид» позволил поставить

на музыку движения, требующие на деле иного ритма и иной фактуры музы

кального материала.

На плавный и распевный ход музыки оказались наложенными хореографи

ческие комбинации динамичного виртуозного характера. Этот парадокс

отнюдь не раздражает, более того, это не просто эффектный прием — с его помощью раскрыта поэтическая идея сцены. Музыка и хореография образуют сложный контрапункт, музыка здесь — символ времени, протя

женности, счетчик минут любовной встречи, танец передает внутреннее

состояние героев, насыщенность каждой этой минуты.

Интересны и декорации В. Левенталя. Они не конкретны —

это, быть

может, стены замка с неровными проемами или старинная аркада. В оформлении удачно сочетается условность, необходимая балету, и досто

верность, требуемая телевидению. Это одновременно и театральные деко

рации и декорации фильма, естественно вписываются в кадр, не вызывают

ощущения подделки под натуру и вместе с тем как бы натурой и являются.

Фильм-балет «Ромео и Джульетта» снят в цвете. Его показывают по программе цветного телевидения. В черно-белом варианте он смотрится гораздо лучше: в черно-белом варианте фильм строже и проще. Мы говорили о «плоти» телевизионного фильма-балета, как бы отрешаясь от исполнителей. Хотелось проследить за движением, если можно так сказать, «чистых» хореографических идей, соотнести эти идеи с современным взглядом на Чайковского. Но, конечно, идеи балета воплощены

в действиях исполнителей. Они проводят замысел, их индивидуальности

и уровень мастерства обогащают его, придают ему уникальность.

И Бессмертнова и Лавровский исполняют свои роли безукоризненно. Они —

танцовщики необычайной выразительности. Они умеют превосходно гово

рить на языке танца — без помощи жестов, мимики, игры глаз и т. д.

Крупные планы, рассчитанные на выразительность драматического актера, танцовщикам не нужны, в такого рода кадрах танцовщикам просто

нечего сказать зрителям. Зато в танце они блистательны, демонстрируя не

только высокого уровня виртуозность, — и Бессмертнова и Лавровский

поражают лиризмом и страстностью, глубоким проникновением в музыку Чайковского. В итоге фильм становится как бы триумфом их искусства.

«Ромео и Джульетта» — одна из первых удачных попыток в труднейшем жанре телевизионного фильма-балета.

Кино плюс балет —

новое искусство!

Н. Рыженко и В. Смирнов

—

Есть ли существенная разница между балетом на театральной сцене и балетом телевизионным?

—

Разумеется! Однако нужно договориться о терминологии. Телевидение пользуется услугами кино, предъявляя ему лишь некоторые специфические требования. Так что телебалет — это кинобалет. Последний же в идеале — новое искусство, представляющее как бы синтез балета и кино.

—

Этот фильм — ваш балетмейстерский дебют?

—

Да. Мы, танцовщики Большого театра, здесь впервые выступили как хореографы, и хотя это произошло, пожалуй, случайно, мы давно верили в возможность союза кино и балета. Балет может и даже должен воспользоваться огромными возможностями кино и ТВ. К тому есть все предпосылки.

—

В чем вы видите эти возможности?

—

Кино способно показать танец ярче, сделать его выразительнее и динамичнее.

Оно помогает донести до зрителя все особенности хореографической драматургии и лексики, то есть танцевального языка. С его помощью можно найти совершенно неожиданные ракурсы, подчеркивающие то или иное танцевальное движение, выражающие его главный смысл.

Средствами кинематографа можно раскрыть эстетику тела с гораздо большей

силой и убедительностью, нежели в театре.

—