Уоррен Хинкл , Уильям Тернер - Рыба красного цвета. История одной тайной войны

особенно по душе его противникам, перекачивать кубинскую казну и карман Прио помогали его братья: Франсиско и Антонио. Франсиско Прио при содействии бывшего кубинского гангстера, назначенного президентом Прио шефом чайной полиции и смотревшего сквозь пальцы на все его проделки, восстановил бойкую торговлю наркотиками на Кубе, притихшую было с высылкой с острова «Счастливчика» Лучано^[3] в 1947 году. Антонио Прио, известный прожигатель жизни, в течение некоторого времени был министром финансов в администрации брата. По рассказам недовольных из партии аутентиков, братья Прио своей жадностью не уступали братьям Джеймс^[4] и, ничуть не смущаясь, грели руки на махинациях с изымаемыми из обращения деньгами. Пришедшие в негодность монеты, которые сдавали в министерство финансов для уничтожения, они тайком присваивали мешками, а истершиеся бумажные деньги килограммами переводили на (пои банковские счета.

Прио, любивший порисоваться, провозгласил себя реформатором. Он поклялся излечить нацию от гангстеризма, который, как болезнь, разъедал политическую жизнь Кубы еще с «ревущих двадцатых»^[5] — со времен тирана Херардо Мачадо^[6], в прошлом промышлявшего кражей скота. Но упрятав за решетку в качестве козлов отпущения нескольких мелких жуликов, Прио вступил в сговор с их боссами. Он запретил дуэли чести (два старых дуэльных шрама его отнюдь не украшали), а также издал указ, разрешающий машинное изготовление кубинских сигар). На этом его реформаторская деятельность кончилась. Этот президент «по зову сердца» тем не менее со спокойной душой прислуживал именно тем из своих сограждан, кто имел долю в прибылях монополий и выстраивался в очередь к государственной кормушке. По различным оценкам, от 40 до 60 процентов кубинской казны уплывало в частные руки — армейским офицерам, полицейским, чиновникам, деятелям просвещения, лидерам студенческих организаций, мелким и средним бизнесменам, а также гангстерам: профессионалам и любителям, количество которых исчислялось не сотнями, а тысячами. В XVIII веке в Карибском море хозяйничало до 10 тысяч пиратов, многие из них обосновались на кубинском острове Пинос. К XX веку они, похоже, переодевшись в строгие деловые костюмы, перебрались в Гавану. Бывший посол США на Кубе Филип Бонсал как-то заметил: «Среди стран, стиль жизни которых напоминает западный, я не знаю ни одной, где злоупотребления государственными средствами в целях личного обогащения достигали бы такого размаха, как в Кубинской республике».

По оказывается, и этого было мало. Утверждали, что Прио принял от Майера Лански, этого Дж. Моргана организованной преступности, четверть миллиона долларов в качестве взятки за разрешение Батисте — близкому другу Лански и бывшему диктатору, обожавшему белые костюмы, туфли на высоченных каблуках и фильмы ужасов,— вернуться на Кубу из его комфортабельной ссылки в роскошном флоридском особняке. Прио предоставил Батисте военную охрану для обеспечения его безопасности. (Когда бывший сержант захватил бразды правления на Кубе, поставив у власти армию, Прио пожалел о своей щедрости. Батиста нашел весьма простой способ завоевать популярность у военных: он удвоил им жалованье.)

Для Прио Майами стал своего рода антильской Швейцарией; он исследовал примеру полчищ правительственных чиновников, которые переводили полученные в виде взяток деньги в банки Майами, где не задавали лишних вопросов. Особенно преуспел в этом Хосе Мануэль Алеман, министр просвещения в администрации президента Рамона Грау Сан-Мартина, мрачного предшественника Прио. Рамону Грау Сан-Мартину принадлежит исполненный философского смысла афоризм: «Править — значит распределять». Когда сеньора Алемана спросили, как ему удалось всего лишь за два года пребывания на своём посту утащить из кубинской казны 20 миллионов долларов, он ответил: «В чемоданах». Прио вместе с Алеманом и другими ловкими дельцами Гаваны вкладывал крупные средства в недвижимость в Майами. И в «Каса де пальмас» в Мак-Аллене его принимали с тем традиционным уважением, которое один владелец отеля неизменно оказывает другому: в Майами, на Коллинз-авеню, Прио принадлежал отель «Вендом», где он постоянно и проживал.

...За окном апартаментов Прио жаркое, несмотря на конец лета, солнце выбеливало буйные краски долгого техасского полудня. Двое кубинцев говорили и говорили. Темой была революция. Оба приобрели некоторый --">