Александр Петрович Свободин - ДЕВОЧКА ИЗ КНИГИ ОТЗЫВОВ

восприятие дано человеку от рождения и, очевидно, чем больше человек осознает эту свою родовую особенность, тем больше он человек. Но как он осознает это в потоке своей повседневности?

Прежде чем говорить о законах того или иного искусства и для того, чтобы говорить о них, необходимо понять индивидуальную настроенность человека на цвет и звук, на мелодию и форму. Прежде чем изучить сольную партию флейты в симфонии Моцарта, надо обратить внимание, как слушает человек посвист птицы; раньше, чем заняться лирикой Тютчева, хорошо узнать, любит ли человек народные поговорки, а до попытки понять, в чем прелесть штриха Пикассо, очень важно узнать, любит ли человек детские рисунки.

Все взаимосвязано в эстетическом самосознании!

Посмотреть на человека не как на какой-то объект «эстетического воспитания», а просто застать его в потоке жизни — смысл этих историй. Ведь, так или иначе, в наш быт входит эстетическое, должно входить — люди не рождаются глухими к красоте мира, хотя глухие к ней и встречаются. Одним словом, эти очерки преследуют ту же цель, что кардиограмма у медиков. Прослушать сердце, получить его «кривую», не нарушая естественных условий его бытия. Пусть это будет кардиограмма эстетической восприимчивости.

* * *

На художественных выставках можно заметить людей, которые не только смотрят картины, но и читают записи в книгах отзывов. Есть посетители — они когда-то казались мне странными, — которые сразу усаживаются за эти книги, даже ждут очереди, если книга занята. Маленький круглый столик обрастает людьми. Заглядывают друг другу через плечо, одобрительно кивают, усмехаются вроде бы про себя. Им неудобно, они чуть смущаются — на выставке полагается быть возле картин… И даже когда человек решился сделать запись, он не может отделаться от чувства неловкости. Все смотрят. По крайней мере, ему так кажется, что все на него смотрят. Но не писать нельзя. Так же, как нельзя не читать! Что бы ни говорил человек, что вот, мол, ему эта картина нравится, а там думайте как хотите, в душе каждый испытывает потребность в единомышленниках. Потому что нет более тоскливой позиции для человека, чем позиция одиночества, пусть даже не простого, а гордого. «…При всяком живом восприятия искусства человеку всегда хочется, чтобы другие, и как можно больше людей, испытывали бы то же чувство, и неприятно, мучительно даже, если он видит, что другие люди не чувствуют того, что и он», — заметил Лев Толстой.

На одной из больших выставок я протиснулся к книге. Я делал это и раньше из тех же самых человеческих побуждений, о которых уже сказал. Но в этот раз, читая отзывы и разбирая трудные почерки, я был вдруг остановлен одной мыслью. Народу в этот день на выставке было немного. Толпа вокруг столика рассеялась, и я остался один. Строчки синих чернил (это писали авторучкой), строчки черных (это писали обычным пером, макая его в стоящую на столике чернильницу) и, наконец, строчки, написанные карандашом, бежали на больших белых листах. Строчки были ровные, рваные, зигзагообразные. Почерки солидные, детские, быстрые, лихорадочные, каллиграфические и такие, что трудно разобрать. И записи были спокойные и нервные, обстоятельно излагавшие впечатления об увиденном, задиристые, лезшие в драку с соседями по листу или в завале уличавшие кого-то неназванного, но, очевидно, здорово досадившего их автору. Были записи, похожие на статьи, они разъясняли, достоинства того или иного художника. Были записи грубые, говорившие об отсутствии достоинства у писавших.

Я все читал и читал книгу, и мне стало казаться, что я слышу голоса спорящих, вижу их лица. Я думал о людях, сделавших записи, о том, как складываются их отношения, с искусством. И не только с живописью, которая заполняла гигантское здание, но и с театром, кинематографом… Как было бы интересно найти кого-нибудь из них и порасспросить, почему он думает так, а не иначе. Конечно, иных и найти невозможно — их подписи неразборчивы. Правда, я заметил, что неразборчивы подписи, как правило, под грубыми словами, обращенными в адрес художников или устроителей выставки. Значит, думал я, их авторы стыдятся своей грубости, а может быть, просто боятся противопоставить свое мнение общепринятому. А все-таки хорошо было бы разыскать и таких.

Наконец, я решился и выбрал две записи…

ДЕВОЧКА ИЗ КНИГИ ОТЗЫВОВ

Все картины на выставке мне

--">