Витторио Страда - После империи: старая и новая Россия

истории и той, какой должна бы быть посткоммунистическая фаза демократии. Это соответствует системе власти, которая под именем «управляемой и суверенной демократии» в действительности является фасадной демократией, за которой скрывается стратифицированный олигархический режим, кульминировавший в монократическую вершину, то есть первый - верховный политический слой, второй - бюрократический, третий - экономический, оба, переплетенные между собой и с первым, и, наконец, четвертый слой - медийно-культурный, подчиненный первым трем. Это не тоталитарная, какой был советский режим, а авторитарная система, позволяющая, помимо взаимопроникновения власти и собственности, некоторое изменчивое пространство свобод, прежде немыслимых (интеллектуальной, религиозной, предпринимательской, личной), для масс, уже не мобилизуемых и не поддающихся мобилизации, как при прежнем режиме, но которые еще не представляют собой самостоятельного гражданского общества в динамических отношениях с действительно полиархической властью, присущей плюралистическому и открытому обществу.

Свободные исследования и историческая рефлексия о советском и постсоветском прошлом, вместе с адекватным воззрением на новую мировую реальность, являются главнейшим условием русского демократического сознания, сбросившего узы националистической идеологии и вдохновляемого критическим патриотизмом, отдающим себе отчет в том, что национальные интересы должно определять и защищать посредством диалектики позиций и не навязывать авторитарно сверху. Русский националистический дискурс строится на многообразии посылок, от традиционализма Солженицына до шовинизма Жириновского, от неоевразийства Дугина до национал-большевизма Лимонова, от коммунопатриотизма Зюганова до империал-сталинизма Проханова, с несметным количеством таких историков, философов, публицистов, как Кожинов, Панарин, Нарочницкая, и политиков, как Рогозин, Бабурин, Никонов. Это целая галактика движений и позиций, характеризующих российскую идеополитическую атмосферу и часть российского общественного мнения, общим знаменателем которых является антизападничество и, в частности, антиамериканизм. В сравнении с этими националистическими антикоммунистическими позициями, как у Солженицына, и неокоммунистическими, как у Зюганова, «официальный национализм», как мы можем назвать идеологию власти, избегает шовинистических крайностей и ностальгии по сталинщине и, провозглашая демократические ценности, на деле осуществляет поворот относительно ельцинского периода, когда, надо признать, при соблюдении полной свободы, не удалось выработать либерально-патриотическую идеологию. Патриотическая идеология путинского периода в сфере символики (от гимна до праздников), культуры (от образования до медийной сферы) стремится совместить противоречивые элементы российского и советского прошлого, чествуя, к примеру, останки императорской семьи и сохраняя мумию Ленина, при поддержке Православной Церкви как Церкви национальной. Но последняя более непримирима в осуждении советского режима, и, например, новый Патриарх, Кирилл, недавно заявил в проповеди (3 июня 2010), что Великая Отечественная война была наказанием Божьим за антирелигиозное безумие коммунистического режима. Новая патриотическая антизападная идеология призвана придать идейную легитимность системе власти, опирающейся на слишком узкую и по существу пассивную социальную базу, и найти историческое обоснование политике усиления центральной власти и восстановления России как великой державы-гегемона в бывшем советском ареале и равноправной с Америкой на международной арене.

Самые разные аналитики сравнивали настоящее положение российского общества с положением Германии веймарского периода. Это впечатляющая аналогия и она заслуживает более глубокого рассмотрения, чтобы выявить сходство, а более того - разницу. Хотя в нынешней России хватает националистического экстремизма и недовольства в отношении Запада - плодотворной почвы для ультраавторитарной эволюции, - ситуация в России сегодня, наряду с международным контекстом, слишком специфична, чтобы помыслить об исходе, подобном германскому в 30-е годы, тем более что уже сейчас власть в России является олигархически-авторитарной и могла бы усилиться в этом направлении без особых радикальных поворотов. Но она, как и широкие круги

--">