Кирилл Константинович Андреев - Сверстники юности. Рэй Дуглас Брэдбери

Кирилл Андреев Сверстники юности

СВЕРСТНИКИ ЮНОСТИ

Старый писатель Жюль Верн был первым из тех, кто ввёл меня в мир фантастики и приключений, познакомил с героями, борющимися с силами зла и всегда их побеждающими, завоёвывающими подземные, подводные, заоблачные и надзвёздные края…

В годы моей юности уже существовали подводные лодки, уже взлетали в небо первые неуклюжие аэропланы и дирижабли. Пири и Амундсен уже достигли земных полюсов, уже не осталось неоткрытых островов. Но тем не менее книги старого писателя были живы — и живы до сих пор! — своими героями: учёный и революционер капитан Немо, Гленарван и его спутники, ненавидящие мир жестокого колониализма, капитан Гаттерас, доктор Клаубонни, профессор Аронакс, Мишель Ардан… Все эти герои — люди, лишённые страха, полные веры в человека и в науку.

Позже моим сверстником стал Александр Дюма и его герои: граф Монте-Кристо, помогающий поруганным, угнетённым, несправедливо обиженным, мстящий без пощады лицемерам и предателям… Благородные мушкетёры, чья пленительная храбрость, готовность отдать жизнь за родину, за товарищей, буквально ослепляли меня…

Сколько героев теснилось вокруг меня в те далёкие дни! Кожаный Чулок — он же Зверобой, Соколиный Глаз, Следопыт — учил меня наблюдать природу, различать птиц по полёту, деревья — по дрожанию листа, зверя — по следу и походке. Шерлок Холмс помогал узнавать людей по блеску глаз, по едва заметным жестам, по беглой улыбке. Я плавал по морям и бродил по горной Шотландии вместе с героями Стивенсона, разгадывал шифры вместе с Эдгаром По… Станюкович раскрыл мне героизм и трудную романтику профессии моряка…

Последним сверстником моей юности и молодости — и он остался им до сегодняшнего дня — был Герберт Уэллс. Если герои Жюля Верна — враги войны и национального и расового угнетения, если вера их в науку была тем волшебным талисманом, который открывал дверь в будущее, то сам мир завтрашнего дня был для французского писателя лишь смутным видением. Английский же писатель рисовал грядущее в многообразии света и теней — как на картине художника-реалиста, написанной смелыми и резкими мазками. Будущее под его пером то было ужасным, как в памфлете «Машина времени», где писатель показывал, во что может превратиться современное ему общество, разделённое на антагонистические классы, то оно, как в романе «Когда спящий проснётся», было наполнено гулом грядущих классовых битв, а иной раз оно было пленительным, как в книге «Люди-боги», — первом романе о коммунистическом обществе, который мне пришлось прочитать.

Все эти писатели помогли мне по-своему прочесть Книгу Жизни, которую я читаю до сих пор. Конечно, не только они были моими воспитателями. Но в литературе, той профессии, которую я избрал, они определили мой путь.

Моя книга «Три жизни Жюля Верна» — первая попытка расплатиться за всё то, что я получил от сверстников моей юности. Сейчас я закончил книгу «Искатели приключений», где собраны литературные портреты Дюма, Стивенсона, Конан-Дойла, Уэллса. На очереди — вторая часть «Искателей приключений»: Купер, Станюкович, По, Лондон, Конрад, Грин. Надеюсь в будущем году я, наконец, закончу книгу о Герберте Джордже Уэллсе — первую в нашей стране книгу об этом фантасте.

Меня всегда особенно интересовала подлинно новая советская фантастика. Мне приходилось встречаться с Александром Романовичем Беляевым, работать с Сергеем Михайловичем Беляевым, редактировать первую книгу Григория Борисовича Адамова, беседовать о творческих замыслах, к несчастью неосуществившихся, с Фёдором Львовичем Кандыбой, столь рано умершим.

И. А. Ефремов, А. П. Казанцев, В. И. Немцов, Ю. А. Долгушин, В. Г. Врагин, Н. В. Лукин — я вспоминаю первые рукописи этих писателей, их первые книги, творческие встречи, споры, большой разговор о фантастике. Эти писатели начали в советской научной фантастике то направление, которое французская критика ныне противопоставляет американской фантастике: «Есть два пути в этом жанре --">