Виктория Борисюк - Гранты, «бумагология» и договор подряда, или Что собой представляет сегодняшняя польская наука

университетам, то по ним бьет не только грантовая система, но и способ высчитывания уставных дотаций. Их размер постепенно уменьшается, что даже в Варшаве вызывает проблемы с содержанием дорогостоящей аппаратуры, которой действительно много было куплено в рамках всяческих грантов за последние годы и которая сплошь и рядом не используется, так как нет денег на ремонт каких-то сломанных деталей^[15]. Размер уставной дотации для каждого университета зависит прежде всего от количества студентов, которые в нем учатся. За последние годы мы являемся свидетелями значительного спада числа студентов, который обусловлен демографическими факторами^[16] и отчасти также меньшей заинтересованностью молодежи в получении высшего образования. Способ высчитывания дотации вызывает волну критики со стороны научной общественности, поскольку он приводит к крайне отрицательным последствиям: к снижению требований по отношению к поступающим в вузы и к вложению университетами денег не в исследования, а в маркетинговые кампании, которые должны привлечь как можно больше абитуриентов. Сегодня эта критика усиливается, потому что в нынешних обстоятельствах, когда общее количество студентов упало по сравнению с 2006 годом на 25 %^[17], зависимость размера уставной дотации от этого фактора создает угрозу не только отдельным институтам и факультетам, но и целым научным дисциплинам. В случае университетов, находящихся вне самых крупных городов, дотация иногда не позволяет оплатить расходы на содержание зданий и зарплату сотрудникам, в результате чего некоторые факультеты вообще закрываются. Наука вытесняется из пейзажа польской провинции (в этом случае под провинцией надо понимать всю Польшу, кроме Варшавы, Кракова и, возможно, еще двух-трех городов). Следовательно, шансы на получение высшего образования у молодежи из провинции тоже падают. Тем более, что, если посмотреть на статистику, то по притоку студентов из районных центров в крупные города показатели хуже, чем были в межвоенный период^[18], не говоря уж, конечно, об этом ужасном «коммунистическом» времени.

Да, действительно, во многих университетах есть направления, обучение на которых становится нецелесообразным или даже невозможным, поскольку заинтересованных в нем — всего несколько человек. Ученые-гуманитарии, объединившиеся в рамках организации под названием «Кризисный комитет польских гуманитарных наук»^[19], предлагают разные варианты решения такой ситуации без необходимости закрытия факультетов. Например, такую идею: на подобном «непопулярном» направлении занятия в течение нескольких лет не ведутся, и ученые получают шанс заниматься исключительно научной работой. Комитет утверждает, что те факультеты, где студентов мало, могут, во-первых, дать им более качественное образование, а во-вторых — оправдать свое существование проведением более весомых, широких и трудоемких исследований, которые нужны Польше как воздух, если она не хочет застрять в ловушке «среднего дохода» и дальше оставаться на карте Европы местом, где всего лишь собирают автомобили и стиральные машины^[20]. Но эти предложения не находят отклика у властей. Им же на руку, если в Польше станет меньше вузов — вся стратегия «реформ» науки за последние годы направлена именно на это.

Грантовая система, которая признана как одно из главных орудий в осуществлении этой цели, порождает многие явления, которых нельзя не назвать патологическими. Она превращает научных сотрудников в менеджеров грантовых проектов и делает чуть ли не основным их занятием поиск средств для финансирования своих исследований. Сам процесс поиска информации про конкурсы, стажировки, стипендии занимает очень много времени, не говоря уже о подготовке заявки (часто на английском, например, НЦН в случае большинства своих конкурсов требует два варианта заявки: польско- и англоязычный) и обо всех формальностях, связанных с ее подачей, получением денег, управлением проектом, подготовкой отчетов. Люди, которые в состоянии совмещать эту на самом деле «вторую работу» с действительно плодотворной и чего-то стоящей научной работой, конечно, в природе существуют, но большинство тех, которых я знаю лично, вынуждены выбирать: либо они остаются учеными, пытаются как-то заниматься наукой на свою зарплату и пытаются удержаться в рядах научных сотрудников (по новым критериям оценки производительности --">