Шура Буртин - "Мы так много сделали и не смогли победить"

таких умных людей, которые заранее знали, как будет. Мне тяжело с ними говорить.

Тогда я прошу его поговорить со мной.

Степа, музыкант

Я приехал в район Уручье. Припарпковался и увидел шествие — люди ходили вокруг дома, у них были флаги, колонка, Трубецкой пел. И чисто по приколу я поднял телефон, решил сфоткать, потому что они выглядели выразительно. И смотрю: стоят две женщины, тоже меня снимают и всем видом выражают недружелюбие. Они подумали, что я тихарь. Я убрал телефон, сел, завелся, стал выезжать со двора. И тут слева и справа мне стали дубасить в стекла кулаками. Открыли дверь: «Ты кто?» С этой стороны три мужика, с той — пять. Ябацька я, не ябацька, потребовали, чтобы я стер это видео. Я, конечно, оторопел. Я вроде знаю, как надо отвечать, но я не наготове. А один парень стоял надо мной, чистил мандарин и корки мне в лицо кидал: «Ты кто такой? Ты че, дурак?» Легализация насилия под любым предлогом — это так классно, когда можно легально с человеком такое делать.

Потом мне было горько до слез. Я испытал чувство унижения, беспомощности. ***** [пофиг] под какими флагами. Я несколько раз туда приезжал, мне хотелось сказать: ребята, вы обознались! Хотелось найти этого парня и всадить ему нож в живот. Это цепочка зла — и она серьезнее всей этой ***** [фигни]. Я понял, что злость и раздражение из меня вырываются, и я тем самым только хуже делаю, множу это все. Все, что происходит, — это дезинтеграция. Когда человек не настроен на объединение вообще со всем и вся. С ОМОНом — ***** [пофиг]. Это сложная штука, но я понимаю, что сила в этом.

Реакция Ольги — очень детская. У меня тоже есть моя человеческая, детская реакция, а есть надчеловеческая, взрослая. Я понимаю, что русская территория — это территория монархии, тут ничего, кроме монархии, быть не может. Это объективные обстоятельства, как климат, состав почвы. Я это, знаешь, когда понял? Мы приехали из Америки, я возвращался с вечеринки пьяненький, в пустом городе и просто перешел дорогу по диагонали. А за углом стоял бусик милицейский. Мне свистнули: «Иди сюда.» Я попал к ментам, и мне там все объяснили. А я человек понятливый. Этот контраст между тем и этим мне все объяснил. В Америке человек равен единице, а здесь — нулю.

История государства Российского построена на насилии и больше ни на чем. С какого *** [хера] она должна быть построена на чем-то другом? С чего вы блин это взяли? Мы живем в стране по имени смерть. Я испытал большую горечь, что люди этого не видят. Я считаю, что это бунт в пионерском лагере. Я не пойду на марши никогда. Это выходить против танка с карандашом. Ребята, если до вас не доходит, где вы находитесь, значит, нужно, чтобы вас ********* [избили] жестко. У всех же праведные цели, те тоже защищают государство. Это же покушение на государство? Ну мы вам объясним, никаких проблем, посадим вас на кол.

* * *

Мы втроем заезжаем в скверик между хрущевок и видим зоопарк. Между березок за проволочными загородками стоят десятки аляповатых пенопластовых зверей, раскрашенных черной, белой и розовой красками. Лисы, панды, пантеры, заяц-культурист, козел-бюрократ в галстуке, медведь борется с пеликаном за рыбу, двусторонний чебурашка. Трогательный образец наивного искусства. Степа говорит, что зоопарк создал один дедушка, простой человек, всю жизнь проработавший на заводе. И что это, на его взгляд, главная достопримечательность Минска, которая отвечает на все мои вопросы.

— Видишь, человек вопреки системе, вопреки обыденности создает что-то свое. Каждый может создать свой мир.

Ольга молчит.

--">