Кирилл Константинович Мартынов - Философия как оскорбление

философы определенно не
должны раскланиваться и справляться друг у друга о здоровье
и качестве нынешней студенческой молодежи. «Родина моя —
бесчестие и бедность, неподвластные никакой удаче», — завершая тему
оскорбительных космополитов, процитируем известного киника
Кратета, — «а земляк недоступный для зависти Диоген».
Знаменитая киническая пара, Кратет и Гиппархия, дают удачный
пример диалектики оскорбления. С одной стороны, оскорбительным
было уже признание Гиппархии равной Кратету и во всем ему
подобной. Здесь норма и непристойность за последние столетия,
к счастью, поменялись местами, о чем свидетельствуют хотя бы
постоянные жалобы философских факультетов мира на недостаток
diversity и засилье мертвых белых мужчин в программе. С другой
стороны, равноправие Гиппархии означало, что она, как и Кратет,
ходит в рубище, побирается вместе с ним на пирах, а кроме того
публично занимается со своим супругом сексом на городских улицах.
Так оскорбление сняло различия между мужчиной и женщиной,
непосредственно внутри самого оскорбления были упразднены
и патриархальные предрассудки. Киники учат нас, что если
непристойность выполнена на высоком профессиональном уровне, то
она оттягивает все внимание на себя и позволяет подсовывать
растерявшемуся обществу прогрессивные идеи. В русской традиции
https://strana-oz.ru/2014/6/filosofiya-kak-oskorblenie

5/16

06.11.2021, 21:07

Кирилл Мартынов — Философия как оскорбление — Отечественные записки

чем-то подобным занимался философ Ленин, хотя принципиальное
отличие его от киников заключалось в том, что они, как и современные
художники, не прибегали к насилию.
Киническая сторона философии, то есть использование мышления для
непосредственного оскорбления общественного устройства, в том
числе в формах, которые можно было бы назвать античным
перформансом по аналогии с античным театром, постепенно сходит
на нет. Но это только часть истории.
Еще одну разновидность философского оскорбления
и философии как оскорбления мы находим в известных
пассажах первой книги «Метафизики» Аристотеля. Здесь
перечисляются заблуждения всех предыдущих философов,
причем Аристотель не находит ни одного философа, как
из числа древних, так и из числа непосредственных
учителей
и
предшественников,
которые
бы
не
заблуждались. Ведь если бы истинная философия была
создана до Аристотеля, то его работа как философа была бы
излишней. И, соответственно, напротив, после Аристотеля
всякая философия избыточна. Назовем это функцией установления:
каждый философ, претендующий на мысль, должен объявить все
предыдущие и будущие попытки мыслить неудачными. Так история
мировой философии разворачивается как всеобщая традиция
посмертных оскорблений, где всякий следующий шаг немыслим без
полного уничтожения предыдущего наследия. Именно поэтому тот же
Аристотель — философ, но не историк философии, а Диоген
Лаэртский, к примеру, — наоборот. Аристотель не перечисляет мнения
и не обсуждает их, его задача — расчистить площадку для собственного
мышления, вырвать сорняки, в которых мог бы запутаться идущий
по полю рефлексии ученик. Впрочем, уже Гегель понимал, что
и ученики по-настоящему не нужны. В истинной философии
содержится начало и завершение мира. Юношам Гегель советовал
идти заниматься химией, где в отличие от философии после его смерти
еще останутся нерешенные задачи.

https://strana-oz.ru/2014/6/filosofiya-kak-oskorblenie

6/16

06.11.2021, 21:07

Кирилл Мартынов — Философия как оскорбление — Отечественные записки

Заслуженно или нет, но философ часто понимается как существо
нечувствительное к бытовым выпадам. Философа нельзя оскорбить,
назвав его кривоногим, низкорослым, имеющим слишком много
перстней, самовлюбленным или нищим. Последнее обстоятельство
вообще легко может быть представлено как результат небрежного
экзистенциального выбора или деятельно, но непринужденно,
опровергнуто. Первый сценарий представлен, например, киевским
философом Александром Ивашиной, который своей жизнью
подтверждает собственные слова, что чины, деньги, карьера и научные
степени имеют смысл только при условии, что мы забываем о смерти
[2]

как неизбежном уравнителе (или если мы христиане) . Вторая
аргументация в пользу философской нищеты представлена в легенде
о Фалесе, --">