Василий Романович Маркелов - Нищие духом

Нищие духом

Пауки-крестовики

Я себя советским чувствую заводом, вырабатывающим счастье, — написал в одном из своих стихотворений В. Маяковский. В этих словах выражена мысль о высоком назначении человека служить народу.

Ныне это гордое призвание стало уделом многих. Миллионы советских людей испытывают ни с чем не сравнимую радость коллективного созидания и чувствуют себя «заводом, вырабатывающим счастье» для всех. И в этом они находят высший смысл жизни, неиссякаемый источник счастья для себя…

«Для себя? Хе-хе… Так, так, мил-человек, именно для себя. В этом он и заключается, смысл-то жития нашего. А все остальное — от лукавого. Зачем тебе заботиться о других, твое ли это дело? Всяк про себя, один бог за всех. Не забывай, что ты всего лишь червь земной, и укроти гордыню свою бесовскую…»

Что это? Чей это слащаво-вкрадчивый шепоток доносится к нам, откуда? Одни, слишком занятые своим делом, вовсе не слышат его, другие только пожимают плечами да отмахиваются от него как от жужжания надоедливой мухи; третьи… Вот им-то, этим третьим, и адресуется въедливый шепоток из-за угла. Услышав его, они останавливаются в нерешительности, словно завороженные, топчутся некоторое время на месте, а затем, преодолев искушение, или продолжают путь, или, вконец зачарованные шептунами, сворачивают в темный угол.

Обычно эти темные, никогда не проветриваемые уголки затянуты паутиной.

Есть такие безобидные на вид, но на самом деле очень коварные и прожорливые хищники — пауки-крестовики. У них по четыре пары глаз и множество ного-рук с острыми и ядовитыми когтями. Опутав жертву тенетами, они набрасываются на нее и пожирают.

Таким же, примерно, образом действуют и двуногие крестовики-шептуны, с той лишь разницей, что не пожирают, а одурманивают свою жертву, затемняют ее сознание.

Недавно мне рассказали про Лиду, молодую работницу.

— Такая была девчушка-хохотушка, что и другим побыть около нее — в радость. Всем интересовалась, до всего своим умом дойти хотела, везде успевала: и на работе, и в школе вечерней, и на танцах. Ребята подумывать стали: не избрать ли ее комсоргом — уж больно молодежь льнет к ней. И никто не заметил, когда и как подменили Лиду. Куда только девалось все! Лицо посерело, губы обесцветились и поджались в ниточку, взор потупился; улыбки, как у царевны Несмеяны, ни за какие деньги не купишь. Работать работает, но радости прежней уж и в помине нет. Учиться бросила, от коллектива отвернулась. Вы, говорит, как хотите, а мне как бог велел.

— Что же все-таки, произошло с ней?

— Поговаривают, будто Иван Трифонович прибрал ее к своим рукам. В «христовы невесты», значит…

* * *

Иван Трифонович Попов — молодящийся старичок, невысокого роста, с черненькими подстриженными усиками и полным ртом золотых зубов. Голосок у него скрипучий, вкрадчивый, усики то и дело топорщатся: Иван Трифонович не скупится на улыбку. «В миру» он подчеркнуто общителен, а в обращении с дамами и галантности не лишен.

В наших краях Иван Трифонович появился недавно, имея предназначение сменить «старшего брата» Павла Ивановича Яворского на посту баптистского проповедника. Самого Павла Ивановича бес попутал: собрав с «братьев» и «сестер» несколько тысяч рублей на нужды общины, он (не бес, а Павел Иванович) отбыл с оным капиталом в места, достаточно отдаленные для того, чтобы не слышать ропота неблагодарной паствы.

Иван же Трифонович прибыл, наоборот, из «мест не столь отдаленных» и, разыграв роль «пострадавшего за веру», быстро снискал популярность среди баптистских кумушек-бездельниц, скучающих в своих аккуратненьких индивидуальных домиках, разбежавшихся во все стороны по косогору на северной окраине города.

Сколотив вокруг себя актив из десятка старушек и досужих кумушек, больших любительниц «божественного писания», и используя их связи по родству-знакомству да по соседству, Иван Трифонович запускает щупальцы в рабочие семьи.

Вот послушайте, что рассказывает молодой рабочий автотранспортной конторы Александр Д. Случай в своем роде типичный для характеристики методов --">