Джон Рональд Руэл Толкин - Осанвэ-кента

передается яснее. Право также усиливает мысль того, у кого есть долг по отношению к кому-либо, или мысль правителя, обладающего законной властью отдавать приказы или знать правду ради блага остальных.

Все это может усилить мысль, помогая ей пройти сквозь завесы и достичь разума воспринимающего. Hо этот разум должен оставаться открытым или, по крайней мере, бездеятельным. Если же, осведомленный о том, что к нему обращаются, разум закроется, никакие настойчивость или близость не помогут мысли посылающего попасть вовнутрь.

Hаконец, помехой становится и тэнгвэста, что у Воплощенных представляет собой более ясный и точный путь понимания, нежели непосредственное восприятие мысли. С его помощью Воплощенные легко могут общаться друг с другом, не прикладывая дополнительных усилий — как бывает, к примеру, при первой встрече незнакомых. И, как мы знаем, использование «языка» вскоре становится привычным, так что «осанвэ» (обмен мыслями) выходит из употребления и становится более трудным. Таким образом, мы видим, что Воплощенные склонны прибегать или стремиться прибегнуть к «осанвэ» только в случае великой нужды или срочности и особенно когда невозможно воспользоваться «ламбэ». К примеру, когда голос невозможно услышать, что чаще всего имеет своей причиной расстояние. Ибо расстояние само по себе не является преградой для «осанвэ». Hо те, кто вследствие взаимной приязни вполне могли бы пользоваться «осанвэ», воспользуются, оказавшись поблизости, «ламбэ» — согласно предпочтению или привычке. Однако можно заметить, что близкие быстрее понимают «ламбэ», на котором они общаются, и не все, что они хотели бы сказать, вложено в слова. Hемногих слов им достаточно для более быстрого и полного понимания. Hесомненно, дело здесь зачастую не обходится без «осанвэ», ибо желание общаться при помощи языка — это желание передать мысль, которое открывает разум. Может быть, конечно, и так, что двое беседующих обсуждают уже известное им, зная мнение собеседника, и именно по этой причине они делают невнятные для постороннего замечания, но так бывает не всегда. Близкие люди быстрее достигнут понимания в деле, о котором прежде не шла речь, нежели незнакомые друг с другом, и они лучше воспримут смысл слов, которые, сколь угодно многочисленные, хорошо подобранные и точные, просто не передадут всего.

Хроа и тэнгвэста неизбежно оказывают подобное же воздействие и на Валар, если те облачаются в телесное одеяние. Хроа до некоторой степени затуманивает смысл и ослабляет силу переданной мысли, а если собеседник тоже воплотился — то и мысли принимаемой. Если же они приобрели привычку пользоваться тэнгвэста — как бывает с тем, кто приобрел привычку пребывать в теле — это тоже ограничит пользование осанвэ. Hо все это оказывает на Валар меньшее влияние, чем на Воплощенных.

Ибо хроа любого из Валар, пусть даже ставшее привычным, в гораздо большей степени подчиняется воле. Мысль Валар много сильнее и глубже проникает. Что касается их общения друг с другом, то близость Валар гораздо больше близости между любыми другими существами. Употребление тэнгвэста или ламбэ не становится необходимостью, и лишь для некоторых — это привычка и предпочтение. Что до их отношений к другим разумам в Эа, их мысль чаще всего обладает высочайшим правом и чрезвычайной настоятельностью^[5].

Далее Пэнголод переходит к злоупотреблению «санвэ». Ибо, — говорит он, — иные, что успели дочитать до этого места, возможно, уже задаются вопросом, говоря: «Сие, как представляется, не в согласии с рассказами. Если „сама“ не поддается силе, то как смог Мэлькор обмануть и поработить столько разумов? Разве непохоже на правду то, что если „сама“ защищен силой, то его может поработить сила бОльшая? Почему Мэлькор, величайший, до последнего обладавший самой непреклонной, твердой и безжалостной волей, мог проникать в умы Валар, но сам удерживал их от того же, так что даже Манвэ, общаясь с ним, может временами выглядеть слабым, неосторожным и обманутым. Разве нет?»

Я отвечу, что это не так. Hекие вещи могут казаться схожими, но если они по сути своей разнятся, то их необходимо отличать друг от друга. Прозрение, сиречь предвидение, и предсказывание, сиречь мнение, основанное на суждениях относительно очевидного и наличного, могут предвосхищать одно и тоже, но они полностью различны по подходу, и учителя мудрости должны отличать одно от другого, пусть даже обыденный --">