Даррелл Швейцер , Джейсон Холландер, ван - Тканые боги Жамиира

только Хэш, в другой — ещё и эти двое, с писклявыми голосами и резвыми ножками. Я не смог удержаться и захихикал…

— Хозяин! — прошипел мой слуга. — Сохраняйте достоинство!

Но я всё равно смеялся — над бесполезными ухищрениями Хэша, над самим собой (меня изрядно опьяняло утомление и предвкушение), а также над причудами природы, сотворившей подобных крошечных уродцев.

— В этом переулке притон с ханкилем, — объявил бровастый.

— Тут можно выгодно купить любовь, — нараспев произнёс другой, делая непристойные жесты короткими пальчиками.

— Увы, — вздохнул я. — Я слишком утомлён.

— Конечно, — сказал другой. — Вы ведь уже в годах.

— Я силён и крепок! — стукнул я себя в грудь, — Я далеко не так дряхл в своих желаниях, как некоторые юнцы.

— Мой брат не хотел вас оскорбить, — сказал меньший карлик. — Как понимаю, вы пришли в наш город на торги.

— Возможно.

— О, богатый человек, — промурлыкал другой, огромный лоб и кусты бровей над глазами делали его ещё потешнее.

— Коллекционер, — прочирикал меньший, — ценитель, проделавший весь путь через пустыню Иракасси, чтобы приобрести одного из наших бедных богов.

Карлики нетерпеливо смотрели на меня, ожидая ответа, но заговорил Хэш, медленно и осмотрительно, будто обращаясь к скоплению людей.

— Мой хозяин прибыл в Жамиир, чтобы стать свидетелем окончания Века Чудес. Может быть, он приобретёт сувенир, если тот ему понравится. Как символ Великого Пробуждения… времени, когда люди освободились от богов.

— Требуется много денег, чтобы купить бога, пусть даже маленького, — заметил бровастый карлик, поклонившись, перед тем, как достал метёлку из перьев и начал сметать пыль с моих ног.

Поблагодарив, я кинул им несколько свежеотчеканенных монет (одну из которых маленький гном тут же попробовал на зуб), после чего нам с Хэшем удалось сбежать.

Немного дальше я остановился, глубоко вдыхая, чтобы испробовать атмосферу этого легендарного города

О, эти улицы, племянник, улицы! Что за буйство красок перед глазами, Что за звуки, что за благоухающие запахи! Гомонящие толпы, низко свисающие над нами развевающиеся стяги, лавки, стеклодувы, торговцы душами, сногсшибательные женщины для гарема, славные медовокожие жамиирские дети — всё теснилось перед нами, словно фигуры на потрясающем гобелене. На время я даже позабыл о своей усталости. Само лишь нахождение в Жамиире полнило меня неистовой энергичностью. После трёх недель в Иракасси, скажу тебе, я был благодарен за столь восхитительное зрелище.

Наступили сумерки. На муравейники улиц легли тени, смягчив оттенки. Звуки стали тише. На столбах покачивались филигранные фонарики, которые, один за другим, зажигал шустрый старик, напевавший чисто, словно ангел.

Здесь! Здесь человечество одержало победу над богами!

Прелесть всего этого глубоко тронула меня, и я почувствовал то мистическо-меркантильное возбуждение, что является моим талантом: я ощутил, как из глаз моих покатились Слёзы Грядущей Удачи.

— А не заглянуть ли нам на один из торгов? — поинтересовался я у Хэша, утирая слёзы шарфом.

Он взял меня за руку и повёл дальше. — Не к добру так спешить. Сперва обдумайте всё, господин, а затем осмотрительно действуйте. Ваше увлечение подобно летней буре, скорой и грозной, которая быстро стихает.

Я подчинился и последовал за ним. Временами я даже забываю, кто хозяин, а кто слуга.

* * *

Сон, дражайший племянник, ускользнул от меня в первую же ночь. В месте, где мы остановились — этаком дворце для богатых путешественников, многое удерживало меня в бодрствующем состоянии: вздохи ветра, случайные выкрики или звуки труб с далёкой улицы, храп Хэша в смежной комнате, мерцание факельного света из-под двери — и сладострастное кряхтение, разносящееся по мраморным залам. Последнее меня разбаламутило. Почти невменяемый от усталости, я распахнул решётчатую дверь и обозрел блестящий мраморный коридор.

Посреди этого коридора стоял мужчина лет шестидесяти, полураздетый. Затем раздалось слабое шарканье. Появился слуга, десятилетний мальчик, худой и ужасно хилый, с бледными, как луна, волосами.

— Кто предаётся любви в такой час? — вопросил я, кивнув в направлении звуков.

На мой вопрос мальчик пожал плечами. Я вгляделся в его лицо, в почти бесцветные глаза. Что-то в нём невероятно очаровало меня: его тело состояло из костей, углов и синеющих вен. Одет он --">