Софья Валерьевна Ролдугина - Ржавый-ржавый поезд

борт, на ходу вытаскивая монокль из кармана. Раздвинулись занавеси бледно-розовой кибитки, и высунула наружу любопытный нос Ирма Блистательная – уже почти раздетая и избавившаяся от тяжёлого ярко-рыжего парика. В клетке захлопали крыльями голуби, потом затявкал тоненько дикий лис, раскатисто рыкнул кто-то из неразлучной парочки львов…

О, да, этих просто так не обманешь. Они чувствуют.

– Подойди ближе, Кальвин.

Как обычно, я упустил момент, когда волшебник вытянул из рукава длинный-длинный шёлковый шарф канареечно-жёлтого цвета.

– Туго только не затягивай, – попросил я, повернулся к волшебнику спиной и закрыл глаза. Перед номером меня всегда слегка знобило. Абсолютная беспомощность – не то чувство, к которому можно легко привыкнуть. Сейчас тоже спину обдало холодом, как будто я стоял рядом с ледником. Или на краю бездны – сделай шаг вслепую, раскинь руки и падай.

Волшебник осторожно свернул шёлк и обернул вокруг моей головы, потом затянул узел – как всегда, не коснувшись меня даже кончиками пальцев.

Честно говоря, я вообще не помнил ни одного случая, когда бы он до меня дотрагивался.

– Так хорошо?

– Пойдёт. Ничего не вижу.

– Тогда начинай, – тихо приказал он, дёргая за длинный конец шарфа, как за поводок.

Я скинул балетки, переступил с ноги на ногу, заново привыкая к ощущению почти-босых-ступней, и медленно пошёл по кругу, следуя за натяжением шёлкового поводка.

Озноб начал постепенно уступать место ощущению невесомости.

Сперва затихло сердцебиение. Пульс постепенно стёк в подушечки пальцев и сошёл на нет, оставив только лёгкий зуд, но и он с каждым шагом ощущался слабее. Ледниковый холодок медленно расползался со спины по всему телу – плечи, шея, губы, и вниз – бёдра, колени, ступни. После третьего круга я невольно начал задирать подбородок кверху, хватая воздух открытым ртом, и при каждом шаге привставать на мыски, как балерина. Вскоре перестал ощущаться и холодок, словно кожа онемела, и босые пятки уже не чувствовали тёплую шероховатость деревянного пола.

В уголках глаз стало мокро и горячо – закипели слёзы.

Я резко выдохнул – и шагнул вверх, как на ступени; ветер шёлком увивался вокруг, такой плотный и густой, что на нём можно было лежать, как в гамаке.

…Где-то невероятно далеко Макди присвистнул, но этот звук почти сразу потонул в собачьем скулеже.

Хотя мне никогда не предоставлялась возможность посмотреть на этот номер со стороны, я примерно представляю, как он выглядит. Сначала волшебник водит меня по кругу, как ту болонку на поводке, быстрее и быстрее. Если это не репетиция, а представление, то с самого начала сцена затянута серебристо-голубоватым дымом, но невысоко – примерно по колено. Волшебник будто бы укладывает на густые клубы дыма отрез шёлка и тоже ведёт им по кругу, и в какой-то момент я наступаю уже не на пол, а на краешек ткани.

Она спиралью завивается к верху – и я бегу по ней, как по лестнице.

А ровно за секунду до того, как мой «поводок» натянется, волшебник отпускает его.

Я слеп и свободен.

Иногда у меня получается взбежать очень высоко, метров на тридцать. Наш номер всегда происходит под открытым небом, без шатров и ширм, на одной только сцене, так что леску и невидимые верёвки привязывать не к чему. Из всего освещения – синие факелы и слепящие фонтаны бенгальских огней. Когда я чувствую, что в тело начинает возвращаться тяжесть и тепло, то достаю из рукава трубочку фейерверка и дёргаю за шнурок. На конце трубочки вспыхивает ворох искр. Я выгибаю спину и ныряю назад, через голову. Это немного страшно, но на самом деле падение происходит всегда медленно, и у самой земли, под тихую команду волшебника «Раз!», я успеваю сделать сальто и приземлиться на ноги. Фейерверк к тому моменту уже гаснет.

Номер называется «Сын Падающей Звезды».

– Раз.

Сегодня я слишком разоспался у подножья холма, и поэтому едва не пропустил момент. Пришлось приземляться на руки, а уже потом через «мостик» вставать на ноги. От резкого напряжения запястья загудели, но ни один сустав не хрустнул.

– Ты великолепен, Келли, – ровно похвалил меня волшебник, прежде чем Магди успел вставить хоть слово. – Но тебе нужно отдохнуть. Возвращайся к себе и ложись спать, я сам здесь приберусь.

Я сдёрнул повязку и улыбнулся, запрокинув голову. Мой волшебник стоял, спрятав кисти рук в рукава, как в муфту, --">