Владимир Григорьевич Лукин - Конфликт


КОНФЛИКТ. Рассказ.

Другу Мише Ш., слишком рано присоединившемуся к Большинству.

Было такое популярное понятие - перестройка. Многие, наверное, ещё помнят. Довелось и мне поучаствовать в перестройке.
Перестроился я полностью. По причинам, не имеющим отношения к сюжету, перестал быть новым русским и переехал с Бульварного кольца Москвы в деревню Глухари Абаканской области. Поменял фамилию-имя-отчество, все анкетные данные, форму носа и разрез глаз. Как сказал неизвестный философ: "Невозможное становится возможным когда есть чем заплатить". Стал я серым русским мужичком неопределенного возраста, без определенных занятий, каких на Руси легион и до которых никому нет дела.
Кроме меня в Глухарях жили два егеря, сильно пьющие военные пенсионеры, Гена и Коля. Они в свое время долго и трудно отдавали долг, который не брали. Интернациональный долг. В какой-то грязной дыре, то ли в Алжире, то ли в Анголе, то ли еще где, были снайперами. Тема эта была табу и во время ежевечерних дискуссий за самогоном не обсуждалась, также как и подробности моей биографии. Что характрено, скудная военная пенсия доставлялась им всегда регулярно, независимо от сезона, хоть по глубокому снегу, хоть по весеннему распутью. По моим прикидкам доставка стоила в три-четыре раза больше самой пенсии. Страна помнила своих героев.
Ещё в дeревне проживала баба Шура, Колина мать, крепкая злая старуха, кошки и собаки. Были у нас куры, пяток овец, корова и лошадь. Ну и конечно миллионы комаров, мошек, слепней и прочей кровососущей сволочи, неприменные спутники всех теплокровных в Сибири. Жены Гены и Коли давно уехали вместе с детьми в неизвестном направлении. Моя осталась в предыдущей жизни.
Население деревни и её окрестносей находилось до поры до времени в состоянии экологического равновесия. Мы с Геной и Колей постреливали дичь и пушных зверюшек, иногда валили лося. Ловили рыбу в реке неподалеку. Oрганизовывали мелкую охоту для приежих горожан. Баба Шура занималась домашним хозяйством, собирала грибы-ягоды, растила рaзные овощи. Лето было жаркое но короткое. Арбузы вызревали а вот картошка - нет. Посаженная Колей афганская конопля, любимая культура воинов-интернационалистов, росла прекрасно. Собаки держали с кошками неприязненный нейтралитет после того как кот Тима вырвал в драке глаз кобелю Лёне. Шипели и рычали друг на друга при встрече, но в схватки не вступали. Медведи и волки с нами не связывались, обходили стороной, благо в тайге корму и так хватало. Комаров и мошек все терпели как неизбежное зло. Глухарей в окрестностях отродясь никто не видел.
В один не прекрасный день равновесие рухнуло. Волки утащили у нас овцу. Ну на кой черт она им сдалась? Это летом-то когда полно пищи? Да и зимой они нас избегали. А тут… Му решили разобраться с беспредельщиками. Места их обитания были известны. Взяли карабины, кликнули собак и пошли. Серые бандиты, однако, разбежались и попрятались, собаки след не взяли . Нашли только логово с волчицей и щенками. Волчица не делала попыток убежать, закрывала собой детенышей, и скалила на нас клыки. А в глазах у неё были слёзы. Мы не стали с них шкур снимать, просто закопали в лесу и молча пошли домой.
Настроение почему-то было препоганое. Баба Шура собрала на стол. Есть никто не стал. Стали пить самогон, тоже молча. Перед тем как повалиться на стол и заснуть, Гена пробурчал:
-Ведь как оно получается... Волчара, зверюга, а тоже мать. Детей своих любит.
Никто ему не ответил.
Волки навестили нас через несколько дней. Ночью сделали подкоп под забор, передушили собак, зарезали всех овец и корову. Лошадь зарезать не успели. Одноглазый Леня, непонятно как уцелевший, поднял тревогу. После этого вся стая ушла, мы их больше не видели и не слышали.
А я через пару лет опять перестроился, стал финансовым аналитиком в Нью-Йорке. Ружья больше в руки не брал. Да и рыбу ловить не тянет.
Гену с Колей и бабой Шурой с тех пор не видел. Телефонов- интернетов у них нет а почта не дойдет. Да и не принято это как-то у нас было. Надеюсь что они живы и здоровы.
Такие вот дела.
--">