Владимир Владимирович Лорченков - Большой куш

на свете, чтобы заполучить место Микки-Мауса! Я бы убил человека, я бы продал душу, я бы… Микки, Микки. Моя недостижимая мечта. Да, я недостаточно умен, недостаточно ловок, недостаточно проворен, недостаточно… Я – один сплошной недостаток. Я – сплошная язва респектабельности. Нарыв на детских фантазиях. А Микки-Маус – это воплощение Достоинства, объяснили мне в администрации. Он несет на своих хрупких мышиных плечах груз особой, детской цивилизации, в его рюкзаке – опыт всего ХХ века, он – флагман передового отряда Детства. И места таким, как вы, – вежливо пыхнул мимо меня сигарным дымом директор, – на этом флагмане нет. Впрочем, это вовсе не значит, что для вас все потеряно. Мы живем в эпоху становления рынка, понимаете ли…

– Мы живем в эпоху становления рынка, понимаете ли вы это? – повторяет директор и прикуривает другую сигару.

– Можно докурить? – торопливо спрашиваю я и, не дождавшись разрешения, всасываю шоколадный на вкус дым.

«Гавана»? Явно не «Гавана». Доминиканское дерьмо по десять долларов за штуку. Слишком шоколадные. Впрочем, чего это я? Мои сигареты – называются «Реал» – вообще по полдоллара за пачку. И фильтр в них наполовину из бумаги. Незабываемый вкус, поверьте. После каждой сигареты такое чувство, будто в горле оставили мокрую тряпку. Я затягиваюсь еще несколько раз, чтобы накуриться вдоволь. Некстати вспоминаю, что Микки бросил еще прошлым летом. Говорит, что ни разу с тех пор не затянулся. По-моему, врет. Но ему все верят…

Спохватываюсь и перевожу взгляд на директора. Улыбается. Мне кажется, он специально отрастил бороду, ну, как у Карабаса. Чтобы сходство было полным. Директор театра аттракционов, начальник пяти десятков лузеров, прыгающих день деньской по парку в костюмах Снуппи-Дога, Микки-Мауса, Гномов, Слоника и Попугая… Всех перечислять не стану, я еще познакомлю вас с этим на удивление разношерстным коллективом. Если вам захочется с ним знакомиться, конечно. Я бы не захотел. Но у меня не было выбора. Где еще в городе найти работу, не требующую специальности и силы? Грузчиком я бы через неделю загнулся.

– Можно и докурить, – скептически улыбается директор. – Но нужно еще и послушать. Пойми, мы живем в эпоху равных возможностей. Становления рынка. Какой на дворе год?

– Две тысячи третий! – выдаю я.

– Правильно, – кивает он и начинает накручивать на пальцы бороду, это у него привычка такая, вот борода вся и в завитушках, прям как у древнего ассирийца на тех книжках, что я так люблю читать перед сном, потом…

– Опять не слушаешь!!! – хлопает он ладонью по столу. – Вова, Вова… – качает укоризненно головой.

– Я уже тридцать лет Вова, – огрызаюсь я, но мне и правда неловко, и я стараюсь сконцентрироваться.

– Тридцать лет как, – шамкая, передразнивает он. – Что за школьная манера, оправдываться?

Он прав. Я вообще инфантильный. Прячусь от бытия, как говорит моя матушка, а уж она-то знает в этом толк. Сама всю жизнь от него прячется. А когда мне читают по этому поводу нотации, ухожу в себя. Смотрю в какую-нибудь точку и думаю о чем-нибудь своем, например, об ассирийцах, на барельефах кото… Стоп! Облажаться больше двух раз за минуту было бы слишком. Встряхиваю головой и, моргая, гляжу на директора. Тот доволен.

– Прояви себя, – просит он, – и я пойду тебе навстречу.

– Покажи, что ты можешь. Что умеешь, – разводит руками, показывая необъятные возможности рынка, директор.

– Докажи всему миру, что ты не просто тряпичную башку зверя можешь таскать, не просто заменить свою башку башкой божества третьего круга Диснеевского пантеона, – говорит директор. – Но что ты способен проявить Инициативу.

А уж это, по его мнению, даст мне все. И деньги, и возможности, и все такое прочее. По его разумению, стоит начать выслуживаться, как это делает тот же придурок Микки, так все и получится. Микки-Маус, Человек-паук, а там, глядишь, и сам Бэтмен! Потом заместитель по хозяйственной части, наконец директор аттракционов, потом – руководитель сети розничной торговли каким-нибудь товаром и, как достойный финал, миллионер!

– А что?! – возмущается директор. – Не знаешь, что ли, историю про паренька, который начинал с булок с сосисками, а умер с 198 миллионами в банке?

«Ну и как, очень ему помогли эти ваши двести миллионов?» – хочу я спросить, но хмыкаю и докуриваю сигару. Деньги-возможности-все-такое-прочее.

Только я, если честно, не хочу ни того, ни другого, ни третьего. Все, что мне нужно, это --">