Евгений Александрович Евтушенко - Почти напоследок

class="book">и ошметки

под чужие попали

подметки.

Сам себя еле-еле

склеиваю

и писал бы

ногою левою,

но и правая,

но и левая

отвалились,

отдельно бегая.

Я не знаю —

где мое тело?

А душа?

Неужели давно отлетела,

даже крыльями

не прошурша?

Как прорваться

к далекому тезке,

где-то ждущему

на холоду?

Позабыл,

на каком перекрестке

сам себя

под пасами жду.

Дли но знающих —

кто они сами,

нету

времени самого.

Никого —

иод часами.

На часах —

ничего.

Опоздал сам к себе

на свидание.

Никого.

Лишь окурки раздавленные,

л и пп, дрожит па одном,

ОДИНОК,

погибающим

огонек...

нанду

С абхазской бабушкой —

нанду

мы рядом «тохаем» * в саду,

н понимаем вместе мы

язык лозы,

язык хурмы.

Панду прекрасно знает —

как

найти и выдернуть сорняк,

таких не помня пустяков —

сколько ей лет

или веков.

Панду чуть выше сапога,

с горбом на согнутой спине,

как головешка очага,

вся скрюченная па огне.

П нос нанду чуть-чуть горбат,

но разве в том он виноват?

Па той горбинке

всю судьбу

тащила,

будто на горбу.

И не из ведьм —

из фей она,

седое мудрое дитя,

и мушмула,

и фейхоа

к ней нагибаются,

кряхтя.

Не приросли к ней зависть,

зло,

спесь образованных невежд,

а если что и приросло —

тохаем — разрыхляем почву. Тоха — тяпка (абх).

12

гак это черный цвет одежд.

Нисколько не было грехов —

так жили бабушка и мать,

но столько родственных гробов,

что траур некогда снимать.

Из рода Гулиа она,

а доги где-то вдалеке

и говорят, приехав, на

полуабхазском языке.

Полуязык не есть язык.

Он -

как заплеванный родник.

Язык —

это и есть народ.

Язык умрет —

народ умрет.

Спасительница языка,

других не зная до сих пор,

панду бесшумна и легка,

Как, чуть сгущенный воздух гор.

На рыхлых грядках дотемна

дощечкой тоненькой она

прихлопывает семена,

чтоб не унес их ветер,

сдув,

чтоб их не выкрал птичий клюв,

и возле ног ее торчат

ряды зелененьких внучат.

Из этих бережных семян

взойдут абхазский стих,

роман.

Народ,

где гений прорастет,

уже не маленький народ!

Нет,

не спасет язык ничей

вся языкатость ловкачей.

13

Грузии рокочущий язык,

тебя,

как рек тигриный рык,

спасали,

внукам в рот вложа,

нанду Шота,

нанду Важа!

И Пушкина в чумном году

спасла в Михайловском панду.

Нанду Полтавы и Торжка,

вы —

сеятели языка.

Нанду Таити и Мали,

вы — языки Земли

--">