Марк Самойлович Лисянский - Избранная лирика

дни делю свои.

Девчонку не сумел я отстоять,

И девушка не стала мне родною,

А женщину, которая со мною,

В конце концов боюсь я потерять.

И пусть простят мне женщины мои —

И та, что тут сейчас со мной смеется, —

Но жизнь моя на всех парах несется,

Как продолжение одной любви.

Пусть боль и грусть врывались в жизнь мою

И разрывали жизнь мою на части,

Я без любви не представляю счастья,

Я счастья без любви не признаю.

Пусть кто-то встретит доводы мои

Улыбкой кислой или миной постной…

Уже не рано и еще не поздно —

Пора, пора писать мне о любви.

Тебе

Не дорожное происшествие,

Не случайный в пути разговор…

Наше свадебное путешествие

Продолжается до сих пор.

Если б жил я на Южном полюсе,

Ты — на Северном — все равно

Мы бы встретились в рыбинском поезде

И в одно загляделись окно.

Я, влюбленный в огни причальные,

В черноморские города,

Полюбил перроны печальные

И веселые поезда.

С той поры в любом направлении

Поезд рыбинский нас везет.

Что нам станция назначения,

Лишь бы только вперед, вперед!

Вот и нынче лучом таранящим,

Сквозь осеннюю темноту

Рвется поезд к друзьям-товарищам

Из Ташкента в Алма-Ату.

Поезда, из разлук пришедшие,

Снова мчатся во весь опор.

Наше свадебное путешествие

Продолжается до сих пор.

«Гора заходит за гору…»

Гора заходит за гору —

И пик подобен сахару.

Земля со всех высот

Вприкуску солнце пьет,

Так пьет, что горы ахают

И прошибает пот…

И ветер созидания

Летит сквозь пыль и зной

До точки замерзания,

До жизни неземной,

И грани мироздания,

Меняя очертания,

Сверкают новизной.

И зори опускаются

За горную черту,

И реки с круч срываются,

Вниз головой бросаются,

Седея на лету.

И люди отзываются

На эту красоту.

Ослик

По каменистой просеке

На землю Бухары

Седой узбек на ослике

Спускается с горы.

Старинным едет городом

Колхозный бригадир.

В седле сидит он молодо

И важно, как эмир.

Осанка прямо царская,

Невозмутимый вид.

Из шелка из гиссарского

Халат на нем горит.

А ослик понимающе

Глядит на мир с тоской.

Он хочет быть товарищем,

Не хочет быть слугой.

Он на тебя работает,

Всесильный человек,

Твоей живет заботою

Уже который век!

Бывает, заупрямится —

И с места ни на шаг.

Влюблен ли он без памяти,

Грустит ли просто так?

Чтоб не прослыть угодником,

Упрется в стенку лбом.

Он хочет быть работником,

Он хочет быть рабом.

Стоит душа упрямая,

Дрожит, кричит — беда!

Но люди то же самое —

Упрямы иногда.

От солнца ослик жмурится,

И, хоть устал в пути,

Умеет он на улице

Достоинство блюсти.

И в поле он старается

Весь день, как заводной,

И в горы пробирается

Тропинкой ледяной.

Где он порой окажется,

Там человек замрет,

Машина не отважится

И лошадь не пройдет.

Глядит в арыки улица,

По улице по той

Идет большая умница,

Работник золотой!

На рынке

На рынке вроде как на ринге —

Здесь наступают на тебя

Бидоны, бочки, банки, кринки,

Корзинки,

В тыщу труб трубя.

Подстерегают слева, справа,

Идут упрямо за тобой

Арбузы пестрою оравой

И дыни желтою толпой.

И персики с улыбкой сладкой,

И с поволокой виноград,

Глядящий на тебя украдкой, —

Мол, я ни в чем не виноват.

На рынке, как на ринге,

Кроме

Того, что здесь без правил бьют

И запрещенные приемы

За правильные выдают.

В тебя направлены крутые

Антоновские кулаки,

И за тобой следят седые

Упрямолобые бычки.

И брынза нагло и открыто

В тебя нацеливает взор,

И подступает пирамида

Из краснощеких помидор.

На рынке вроде как на ринге —

Здесь каждый листик неспроста,

--">