Хорхе Каррера Андраде - Вести с моря и суши

ХОРХЕ КАРРЕРА АНДРАДЕ Вести с моря и суши

С испанского^[1]

Дорожный бюллетень

На черепичной крыше мира

петух сушил свою цветную песню.

Как плод, тяжел был свет в эфире.

Скрижали с заповедями дало мне поле.

Был сделан плуг из старого креста,

из деревянной боли.

Кольцом утраты

мне палец сердца сжал

экватор.

Сундук свой с попугаями я погрузил

на двадцатибрейдвымпельный корабль,

который на другой конец земли отплыл.

Пылал созвездий алфавит над плаваньем.

На карусели горизонта

довольные качались дети — гавани.

И вдруг восстали тут

моря и все четыре ветра

на адмирала моего — мечту.

Железный клевер — якорь,

тебя на древний континент забросил капитан.

Увидел башни я, груженные мешками облаков,

и аистов — за краном кран —

с корзиною своею в клюве.

Европа механические плуги

кормила маслом точным,

и колос, поворачиваясь к солнцу, кальций

соломинкой высасывал из почвы.

Но, поднимаясь вверх по трубам дымовым,

вся радость мира

перерабатывалась в дым.

А на разрозненных листах муки

колосьев пролетариат свои воззванья

печатал с мельничной доски.

Во всю воздушную длину

друг с другом говорили города.

Открыл я человека. Цель приезда

я понял лишь тогда.

Побережье рассвета

Комментировал парус

пенных волн письмена.

В сонной бухте качалась

бескозыркой луна.

Море мерно вращало

мозаичный витраж.

Ветер в тонкий пергамент

паковал такелаж.

До ночной бригантины,

верный миг улучив,

с побережья рассвета

донырнули лучи.

По закраине неба —

острова, как суда.

Тихо в облаке-лодке

колыхалась звезда.

Утренняя стирка

Остров Тринидад

Недаром струятся звезды,

недаром они хлопочут:

им нужно выстирать остров

в студеном омуте ночи.

Хрустит парусина ветра,

умыта ночная площадь,

созвездие Водолея

поляну в росе полощет.

Ведь с первым лучом багряным

невестой заря пройдется

по улицам и полянам.

Взорвется лимонный запах,

зарю обручивши с солнцем

под пять петушиных залпов.

Зеркальная лавка моря

Море торгует

вовсю зеркалами.

Каждое зеркало — жидкое пламя.

— Угодно квадратные вам зеркала?

От водяной озеркаленной глыбы

их отпилила рыба-пила.

Может, желаете круглое зеркало?

Только оно плавниками исчеркано.

Солнечным зайчиком вспыхнул пучок

сочных лучей под водой…

— Извините,

это не зеркало, а осьминог.

Это вот зеркало подзамутила

тина, а может, и темная туча;

туча — всего лишь летучая тина.

Зеркало для утонченного вкуса:

здесь нарисованы рыба-пилот

и с голубым парашютом медуза.

В зеркале этом

помадою алой

густо накрасили губы кораллы.

— Море, к чему мне такие рисунки?

Ты подари мне зеркальную гладь

с юным лицом утонувшего юнги.

Приветствие портов

Человек Эквадора,

погонщик вьючных животных, земледелец

на земле, раскрашенной двумя временами года,

продавец ракушек и бананов,

на берегу, исписанном огнями и мечтами,

садовод, разводящий каучуковое дерево,

и хозяин каноэ на реке Амазонке,

я тебе посылаю привет от портов,

от пейзажей производственной зоны.

--">