Виталий Алексеевич Коротич - Ленин, том 54

Восходит солнца огнекрылый шар.

Навстречу дню

апрельский клен растет.

И самолет -

растерянный комар -

во власти их величества высот.

Вовек благословенна будь,

заря,

и пробужденья

самый сладкий плен,

и полный дел

простор календаря,

и пыльный путь -

пребудь благословен!

О трепет идиллический!

Увы...

О буря,

грозовым огнем нарушь

покорное молчание листвы,

слепую бессловесность

темных душ!

Пусть шепчет раболепие:

«Поладь,

смирись...»

Но и над черной бездной рва

учитесь гневом праведным

пылать,

народы,

люди,

думы

и слова!

Пожары революций -

плоть идей,

сквозь бунты прорастающих на свет.

И страшно мне

за страны и людей,

что не способны

распрямить хребет!..

Бессмертен

не с икон глядящий бог,

не космос проколовшая звезда, -

бессмертен,

кто людские судьбы смог

сложить в судьбу народа

навсегда.

Кто,

сам до капли выбившись из сил,

сумел понять истории разбег

и каждому на свете объяснил,

что значит это имя -

человек.

О, сколько отчадило позади

великих истин и великих строк!

Давно сложили руки на груди

бессмертный песнопевец

и пророк.

О пылкость, обратившаяся

в пыль!

О сладость

несбывающихся снов!

О, сколько их уже отлито -

пуль -

из сданных в переплавку орденов!

Вовеки остаются:

миг, когда

возносят гордо головы

рабы

и тот, кто дал народу

навсегда

седую мудрость

жизни и борьбы.

И все.

А остальное - шум дождя...

Лишь гениям

судилось испокон

оставить в дар потомкам,

уходя,

миры,

а не миражных званий звон.

...узкая котловина; нервным не годно; прогулок нет, иначе как лазить, а лазить Надежде Константиновне никак нельзя. Боржом очень годится, ибо есть прогулки по ровному месту, а это необходимо для Надежды Константиновны.

(с. 242)

Так вот любовь какая - до конца!

До шепота последнего,

до мига,

когда глаза, омыты смертью,

мимо

глядят,

в упор не различив лица...

Прощаемся.

И времени поток

уносит нас все дальше друг от друга.

Лишь память,

безотказная, как драга,

дни наши промывает, как песок.

Покой нисходит.

Страшный. Навсегда.

Жестокий

и, как женский крик, бессильный.

Как дым - огонь,

так застит взгляд

беда.

Так рыба чешуей дымит обильной.

Все - в пепел,

в смерть, в метели, в седину, -

все в серебро,

замкнув границы круга...

И лишь любовь,

как будто тень по дну,

скользит под толщей времени упруго.

Она - дыханье солнечных ключей,

твой облик сберегающая сила, -

не существует в мире мелочей,

когда людей

великое сплотило.

Пусть нам легко вздохнется, как впервые;

хоть лики дней

и в оспинах утрат,

так тянет к солнцу листья молодые

в прохладной тьме

таящий корни

сад.

Деревья,

наполняя ветром ветки,

стучат

по ледяному хрусталю...

Уходит тень -

пребудет свет вовеки!

Ты слушаешь?

Я так тебя люблю.

Когда сквозь осень пролетают птицы,

роняя тени крыльев на жнивье,

я знаю -

нам с тобой не разлучиться,

весна моя,

дыхание мое!

Любовь моя,

прощальный миг ловлю -

к слезинкам Вашим

прикоснусь губами,

оставлю Вам

возникшее меж нами

единственно возможное:

«Люблю...»

Когда в глаза

слепящей вьюжной схваткой

сибирская входила синева,

Вы становились болью

слишком сладкой,

чтобы диагноз ставили слова...

Сквозь снежный дым,

сквозь годы,

непокорен

больничной этой белой тишине,

я ощущаю Вас!

Так слышен корень

ростку, что пробивается на пне.

Какая радость

нам дана в награду?

Какие звезды

светят нам во мгле?

Любовь...

К любимой,

к матери,

к народу.

Все это учит жить нас

на земле.

Любовь -

как сердце,

дышащее кровью,

как самосотворения пора:

душа, не освященная любовью,

не в --">