Ольга Федоровна Берггольц - Сборник стихотворений

Ольга БЕРГГОЛЬЦ СБОРНИК СТИХОТВОРЕНИЙ

Из блокнота сорок первого года

В бомбоубежище, в подвале,

нагие лампочки горят…

Быть может, нас сейчас завалит,

Кругом о бомбах говорят…

…Я никогда с такою силой,

как в эту осень, не жила.

Я никогда такой красивой,

такой влюбленной не была.

[^{Источник}] 

29 января 1942

Отчаяния мало. Скорби мало.

О, поскорей отбыть проклятый срок!

А ты своей любовью небывалой

меня на жизнь и мужество обрек.

Зачем, зачем?

Мне даже не баюкать,

не пеленать ребенка твоего.

Мне на земле всего желанней мука

и немота понятнее всего.

Ничьих забот, ничьей любви не надо.

Теперь одно всего нужнее мне:

над братскою могилой Ленинграда

в молчании стоять, оцепенев.

И разве для меня победы будут?

В чем утешение себе найду?!

Пускай меня оставят и забудут.

Я буду жить одна – везде и всюду

в твоем последнем пасмурном бреду…

Но ты хотел, чтоб я живых любила.

Но ты хотел, чтоб я жила. Жила

всей человеческой и женской силой.

Чтоб всю ее истратила дотла.

На песни. На пустячные желанья.

На страсть и ревность – пусть придет другой.

На радость. На тягчайшие страданья

с единственною русскою землей.

Ну что ж, пусть будет так…

Январь 1942

[^{Источник}]

Блокадная ласточка

Весной сорок второго года множество ленинградцев носило на груди жетон – ласточку с письмом в клюве.

Сквозь года, и радость, и невзгоды

вечно будет мне сиять одна –

та весна сорок второго года,

в осажденном городе весна.

Маленькую ласточку из жести

я носила на груди сама.

Это было знаком доброй вести,

это означало: «Жду письма».

Этот знак придумала блокада.

Знали мы, что только самолет,

только птица к нам, до Ленинграда,

с милой-милой родины дойдет.

…Сколько писем с той поры мне было.

Отчего же кажется самой,

что доныне я не получила

самое желанное письмо?!

Чтобы к жизни, вставшей за словами,

к правде, влитой в каждую строку,

совестью припасть бы, как устами

в раскаленный полдень – к роднику.

Кто не написал его? Не выслал?

Счастье ли? Победа ли? Беда?

Или друг, который не отыскан

и не узнан мною навсегда?

Или где-нибудь доныне бродит

то письмо, желанное, как свет?

Ищет адрес мой и не находит

и, томясь, тоскует: где ж ответ?

Или близок день, и непременно

в час большой душевной тишины

я приму неслыханной, нетленной

весть, идущую еще с войны…

О, найди меня, гори со мною,

ты, давно обещанная мне

всем, что было, –  даже той смешною

ласточкой, в осаде, на войне…

1945 

[^{Источник}] 

В Сталинграде

Здесь даже давний пепел так горяч,

что опалит – вдохни,

                         припомни,

                                             тронь ли…

Но ты, ступая по нему, не плачь

и перед пеплом будущим не дрогни…

1952

[^{Источник}]

«На собранье целый день сидела…»

На собранье целый день сидела –

               то голосовала, то лгала…

Как я от тоски не поседела?

               Как я от стыда не померла?..

Долго с улицы не уходила –

               только там сама собой была.

В подворотне – с дворником курила,

               водку в забегаловке пила…

В той шарашке двое инвалидов

               (в сорок третьем брали Красный Бор)

рассказали о своих обидах, –

               вот – был интересный разговор!

Мы припомнили между собою,

               старый пепел в сердце шевеля:

штрафники идут в разведку боем –

               прямо через минные поля!..

Кто-нибудь вернется награжденный,

               остальные лягут здесь – тихи,

искупая кровью забубенной

--">